Шустрая Кэт - [27]

— И с чего такие выводы?

Милвена пожала плечами и снова открыла книгу. После закрыла и уставилась в окно.

— Мне от мамы некоторые способности эмпата достались. Слабенькие, но когда человек правду говорит, а когда лжёт, различить могу. Так вот: её улыбки, сочувственные вздохи, да даже участие, с которым она выслушивает студентов… всё это ровным счётом пустое сотрясание воздуха.

— Здоорово! — протянула я, уставившись в потолок, и на недоумённый взгляд подруги пояснила: — Способности твои. Я бы тоже так хотела.

— Ничего в этом хорошего нет, — отрезала Милвена. — Представляешь, каково оно — знать с самого детства, что на тебя плевать всем. Вот улыбаются и игрушки покупают, водят за собой, как собачку, чтобы похвастаться подругам… а на самом деле — пшик.

— Мда… — поморщилась я.

Мне, конечно же, это знакомо. Ну и что, что меня не выводили в люди в кукольных платьях? Зато то, что сдохни я сегодня — завтра никто не вспомнит, как и звали, это я усвоила с самого… приюта. Вот так. Какая бы мамка у нас ни была — жёсткая, колючая, за словом в карман не лезла… а нас с Лиской любила. Вот больше всего на свете любила. Лиска говорила, что из-за нас её повесили. Хотела денег подзаработать и слинять из Горвиха в какую-то глушь. Чтоб мы нормальными росли. А вышло… не отпускают Висельники детей своих.

От этих мыслей совсем тошно стало. Вот совсем.

— А брат твой? — спросила я, возвращаясь из своих воспоминаний.

— А что брат? Для него честь семьи и деньги на первом месте.

— Что-то я не удивлена совсем, — буркнула я.

— Это все из-за отца. — прорвало Милвену. — У него некоторое пристрастие… только я прошу тебя, не говори никому.

Да гавно вопрос.

— Нема, как фамильный склеп, — поднялась я на локтях.

Милвена поморщилась.

— Никак не привыкну к твоему юмору, — и, вздохнув, стала выводить пальцем замысловатые узоры на столешнице. — У нашего отца есть небольшая слабость… — она замялась, явно стесняясь озвучить эту самую слабость своего отца. — В общем, он любит посидеть в закрытом клубе за партией в покер, — сказала и на меня так смотрит, словно призналась в том, что замочила собственную бабушку.

Я пожала плечами и философски изрекла:

— У каждого свои недостатки.

Показалось ли мне, или Милвена выдохнула как-то резко, словно не дышала всё это время. Ох, Единый! Знала бы ты, какие «слабости» у сброда, что населяет квартал Висельников. Да там только за карточный долг в неделю по три штуки пришивают.

— Боюсь, его слабость зашла слишком… далеко, — между тем продолжала Милвена. — Наши счета стремительно опустели, из дома начали пропадать дорогие и антикварные вещи… Мама со временем поняла, в чём дело. Она менталист, а потому приняла жёсткие меры и вторглась в его сознание, блокируя тягу к азартным играм. Оказалось, поздно. Он проиграл всё. Даже деньги, которые нам с Эареком были отложены на учёбу. В общем, родители не нашли лучше способа…

— Как продать тебя замуж, — закончила я вместо неё.

Милвена бросила на меня короткий взгляд, кивнула и опустила голову.

М-да. Оказывается, родословная ещё не показатель человечности. Если ты сволочь, то хоть ты Висельниках, хоть в Яблонях обитаешь, а ты всё равно сволочь.

— Это так стыдно, Кэт…

— Кому? — подскочила я на кровати. — Тебе стыдно?! — на что она едва заметно кивнула. — Даже не смей такую ерунду больше никому говорить! Поняла? Это твоему папаше стыдно должно быть. И маме. И даже брату твоему. Да кому угодно, а только не тебе.

Милвена поджала губы и хлюпнула носом.

Вот чёрт!

— Не плачь. Мы что-то обязательно придумаем.

— Что? — всхлипнула громче моя подруга.

— Пока не знаю. Но придумаем, зу… слово даю. А брат твой донимать будет, мне говори, не стесняйся.

Она на меня посмотрела как-то так… с неверием и такой благодарностью. Вот… дерьмо. Точно что-то придумаю. Да хоть с этим Эареком потолкую. По душам.

— Он боевой маг. Второкурсник, — заметила Милвена, чуть успокоившись и даже слабо улыбнувшись. — Ты рядом с ним, как мышь рядом с волкодавом.

— Ну и что, что мышь? Зато злобная, тёмная, да ещё и некромант впридачу. Который, к слову, уже умеет поднимать мертвецов. Значит так, будет цепляться — сразу ко мне. Ясно?

Она кивнула. И только рот открыла, я решила, что телячьих нежностей на сегодня хватит.

— Учи давай, — указала я глазами на «Строение человеческого тела». — Клиент плохого целителя — потенциальный клиент некроманта, — подняла я назидательно палец и ткнулась носом в свою «Классификацию нежити».

* * *

— Тааак, мои умненькие и сообразительные студенты, — пританцовывал магистр Дорк, шагая в сторону опустевшего полигона, где некогда обитало угроханное вашей покорной слугой умертвие. — У нас большая радость. Просто огромная.

Мы его радости не разделяли, уже осознавая: то, что в радость куратору, головняк для нас. Свежи в памяти были упокоение умертвий и поднятие трупов… Ну и косяки… По крайней мере, вот я свои помнила преотличненько.

Кстати, я выяснила, чем было при жизни то жуткое страшилище, что я так неосмотрительно лишила хоть какого подобающего вида. Ничем хорошим. Некая разновидность болотного пса. И, как оказалось, после смерти оно, можно сказать, безобидное. По крайней мере, при жизни — обидное. Ну вот очень обидное. Бррр…