Штык-молодец. Суворов против Вашингтона - [19]

После успешного окончания кампании Петру была дарована аудиенция в Зимнем дворце у императрицы, там он и узнал о пожаловании ему титула, правда, на сей раз без земли и крепостных, тако же он произведен был в полковники. И не увидел он в глазах Екатерины особой теплоты, то ли дело покойная государыня Елизавета! Когда он напрямик спросил об этом у графа Шувалова, тот помрачнел надолго и сказал нехотя, что связано это с давними делами. Императрица понятия не имеет, как именно кончил свои дни великий князь Петр Федорович, но подозрения имеет, что не обошлось тут без Тайной канцелярии. Вот потому Петру лучше сейчас будет уехать куда подальше, скажем, в Париж. А то ведь граф Петр Иванович уже помре, да и сам Александр Иванович стал слаб здоровьем, так что некому будет в случае чего перед императрицей за него заступиться. Братец Ванечка далек от этих дел, пусть в неведении и пребывает. Всем лучше будет. И на прощание Александр Иванович бросил фразу, которую Петр понял далеко не сразу:

– Иным письмам лучше оставаться непрочитанными, потому что после времени они могут ударить в противоположную сторону.

Вот так граф Петр Валов-Мариенбургский и оказался в прекрасной Франции. Хотя нет, из Петербурга выехал граф Петр, но в Париж прибыл барон Петер фон Вальдау, благо не привыкать было к этой личине.

Глава 4

Граф Панин, приятно улыбаясь и низко кланяясь, вошел в кабинет императрицы. Екатерина милостиво протянула графу руку для поцелуя и немного капризно поинтересовалась:

– Ну, Никита Иванович, какими делами сейчас ты мне будешь докучать?

– Да разве я посмею обеспокоить Ваше Величество какими делами. Слава богу, все благополучно, вот покончили с Емелькой Пугачевым, и теперь по всей империи тишина и благолепие. Границы империи продвинулись на запад, население новоприобретенных губерний Прусской и Померанской с радостию вкушает плоды вашего просвещенного правления, отдыхая после тиранства Фридриха Прусского. Мертвый прусский орднунг и регуляция стесняли обывателей непосильно, и сегодня они ежечасно благословляют милостивую монархиню за предоставленные им щедроты.

– Вы бессовестный льстец, граф.

– Разве посмел бы я, Ваше Величество? Правда и одна только правда. Разве можно забыть, как во время похода графа Шувалова обыватели прусские сами наперебой принимали присягу российской короне.

Но, видимо, граф не очень удачно упомянул Шувалова, потому что Екатерина принахмурилась. Видимо, это имя для нее было связано с не самыми приятными воспоминаниями. Но Панин не был бы ловким царедворцем, ежели бы не умел обратить себе в пользу даже монаршее неудовольствие.

– Однако ж мы должны разделять фельдмаршала и начальника Тайной канцелярии. Два человека, но сколь разные их деяния. Граф Петр Иванович приумножил славу оружия российского и его стараниями в вашей короне сверкают новые драгоценности, брат же его оставил по себе темную славу интригана и человека, не брезгающего делами самыми сомнительными. Но вы, Ваше Величество, должны быть справедливы и воздать каждому по делам его. А уж по милосердию своему им воздаст господь бог. Тем более что их кузен граф Иван Иванович Шувалов, за границей седни пребывая, многия пользы приносит. А ведь его поручения также деликатные и секретные.

– Ах, Никита Иванович, секреты дело утомительное. Впрочем, как говорят англичане, у каждой семьи свои скелеты в шкафу. Но стоит ли их трогать.

Панин улыбнулся льстиво и постарался перевести разговор:

– Так вот, об англичанах… Это у других сейчас голова болит, например у Георга Английского. Превеликие досады ему американские колонии сейчас чинят. Дерзкие возмутители не токмо отказались платить подати в казну английскую, но даже за оружие взялись. Требуют, видите ли, права представительствовать в парламенте английском. Хотя где Англия, а где те колонии.

– Да и вообще эти парламенты суть разврат и смута, – брюзгливо промолвила Екатерина.

– Истинно так, матушка. Россия крепка не только армией своей, но и твердой царевой властью. Даже помыслить неможно оную власть пошатнуть. Права была Анна Иоанновна, когда кондиции верховников порвать изволила. Вот король Георг допустил у себя таковой парламент и пожинает седни злонравия достойные плоды. Помыслить страшно, но даже его родной брат в салонах разговоры ведет, умышляя против государя. Я понимаю, Ваше Величество, что англичане в недавней войне противную сторону поддерживали, однако ж с нашими войсками не воевали. Но потом они благородно поддержали нас на переговорах в Париже и даже разрешили кораблям нашим в английских портах ремонтироваться. Да и вообще, ино дело благородный спор государей о делах державных, ино возмущение черни.

Екатерина согласно покивала, а потом подчеркнуто безразлично поинтересовалась:

– И кто же предводительствует оными мятежниками?

– Предводительствует ими некий табачный плантатор по прозванию Вашингтон, – ответил Панин. – Человек богатый, рабов черных у него вдосталь, так что даже непонятно, что его сподвигнуло на таковую авантюру.

– Этакий новый маркиз де Пугачефф?

– Ну что-то вроде.

– И откуда ты, Никита Иванович все такие детали знаешь?