«Раз восстание начато, — указывал Ленин, — надо действовать с величайшей решительностью и непременно, безусловно переходить в наступление».
Ленинский план восстания требовал от большевиков железной дисциплины, организованности, решительности и бесстрашия!
По мысли Ленина, восстание должно было начаться внезапно, так, чтобы застать врага врасплох. Все меры были к этому приняты.
И, однако, это не удалось.
Зиновьев и Каменев выдали буржуазии партийную тайну, разгласили накануне восстания его срок.
Эти люди, издавна боровшиеся против Ленина, пытались сбить большевистскую партию с правильного пути, отколоть ее от Ленина. Всеми силами старались они сорвать восстание. И когда они увидели, что из их усилий ничего не выходит, что партия все же идет за Лениным и готовится к восстанию, тогда они решились на последнее средство— на измену.
18 октября в меньшевистской газете Зиновьев и Каменев напечатали заявление, в котором раскрыли перед врагами решение Центрального комитета о восстании.
Возмущение, негодование, ярость охватили рабочих, когда они узнали об этом подлом поступке. Действительно, что может быть подлее: рабочие идут, рискуя своей жизнью, на бой, под пули, а в это время изменники готовят им тайно ловушку, выдают их с головой врагу!
«Я говорю прямо, — писал Владимир Ильич, — что товарищами их обоих больше не считаю и всеми силами и перед ЦК и перед съездом буду бороться за исключение обоих из партии».
Помогал врагам народа и Троцкий: он стремился оттянуть восстание и тем самым обречь его на неудачу. А в одной из своих речей он выболтал срок восстания, назвал день, к которому большевики приурочили начало восстания.
Вред от всего этого был очень большой: предатели помогли капиталистам, дали им время подготовиться к отпору.
Состоялось под председательством Керенского секретное заседание Временного правительства в Зимнем дворце. За длинным столом сидели шестнадцать министров и обсуждали, что нужно им предпринять, чтобы подавить восстание в самом же начале и разгромить руководящий штаб революции — партию большевиков.
Вот что они решили:
Закрыть все большевистские газеты.
Развести мосты, соединяющие центр города с его окраинами.
Вызвать на Дворцовую площадь[2] отряды юнкеров, броневые части, пулеметчиков и поручить им охрану Зимнего дворца.
Во всех важных учреждениях поставить усиленные воинские караулы.
Вызвать в Петроград войска из Петергофа, Царского Села и других окрестностей.
Двинуть войска к Смольному, занять его и арестовать большевистских вождей.
Сырой и туманный вставал над городом день 24 октября. Уже вышли из парка, загромыхали по улицам первые трамваи. Уже заревели пронзительно фабричные гудки, тысячи людей двинулись на работу. Уже у дверей лавок начали выстраиваться под моросящим дождем длинные очереди.
Все шло, как обычно. Никому не приходило в голову, что этот день будет первым днем великой борьбы.
Только на Кавалергардской улице, видно, что-то случилось: здесь около одного из домов собралась толпа.
В этом доме помещалась большевистская типография. Сюда рано утром приходили газетчики за свежими газетами.
Но сегодня газетчики стояли с пустыми сумками: большевистские газеты не вышли. Дверь типографии была заперта. Пожилой рабочий, наборщик типографии, стоял на панели — в пальто, но без шапки. Капли дождя падали ему на голову. Но он этого не замечал.
Взволнованно рассказывал он о том, как в типографию на рассвете ворвались юнкера, как они помешали рабочим печатать газету, а часть отпечатанных уже экземпляров газеты сожгли…
— А вы что же глядели? — заговорили в толпе. — Схватили бы юнкеров за загривок да так их трахнули…
— С голыми руками не пойдешь против юнкеров, — перебил наборщик. — Мы не давали, так они нас отгоняли штыками.
— А что там было, в газете? — спросил кто-то из толпы.
— Там было… — начал наборщик и запнулся. — Там были статьи Ленина и Сталина.
Все замолчали. Наборщик растерянным взглядом обвел толпу. В глазах у него стояли слезы.
— Юнкера ушли или еще здесь? — спросил вдруг молодой рабочий-красногвардеец, стоявший в толпе и внимательно слушавший рассказ наборщика.
— Юнкера? — переспросил наборщик. — Там они, — и он показал на запертую дверь. — У них во дворе караул стоит. А что?
Красногвардеец ничего не ответил. Быстро пошел он по улице, завернул за угол, вошел в аптеку.
— Мне нужно позвонить в больницу, — сказал он, направляясь прямо к телефону.
Но позвонил он не в больницу, а в районный комитет большевистской партии.
Оттуда тотчас же дали знать о случившемся Сталину.
Сталин находился в это время в Смольном. Он сразу понял всю важность происшедших событий. На выручку типографии он послал отряд революционных солдат.
И сейчас же, не теряя времени, он созвал на совещание членов Центрального комитета партии.
Военно-революционный комитет
Итак, день битвы настал! Теперь действительно каждая минута дорога: во что бы то ни стало нужно опередить неприятеля, вырвать из его рук инициативу, сразу же перейти в наступление.
Ведь через несколько часов задуманные Временным правительством меры будут уже осуществлены, и тогда бороться с ним станет гораздо тяжелее.
