Штурм вулкана - [11]

Ивану эта шутка не понравилась, и он сильно толкнул чернявого кулаком в плечо.

— Ты че толкаешься? — рассердился тот.

— Следи за словами, — хмуро посоветовал ему Иван, — а то можно и в глаз схлопотать.

Но чернявый, наученный жизненным опытом, не стал ждать, когда Иван даст ему в глаз, а набросился на него первым. Они повалились в пыль и стали мутузить друг друга кулаками, катаясь по земле и отчаянно ругаясь. Через пять минут Иван уже ничем не отличался от беспризорников — одежда и лицо его стали грязными, а под глазом сиял большой фонарь. Но и чернявому тоже здорово попало — у него был разбит нос и оторван рукав у куртки.

— А ты ниче махаешься, — сказал невысокий, плотный огненно-рыжий парнишка Ивану, помогая ему вставать, — хоть и домашний…

Больше всего Иван боялся, что они все трое набросятся на него и тогда ему уже будет с ними не справиться. Но друзья чернявого в драку не вмешались, оставив драчунов разбираться один на один. Это было по-честному.

Так Иван оказался в компании беспризорников с площади трех вокзалов. Жили они в люке коммуникационных систем на теплых трубах парового отопления. Называли они свое обиталище танком из-за сходства канализационного люка с люком боевой машины, а ее бетонного основания с башней. После драки, когда Иван подобрал на месте схватки выпавшую из кармана газету с заметкой про отца, оказалось, что рыжий родом из Красносибирска, а в Москву приехал в поисках приключений.

— Жаль, что сейчас не восемнадцатый век, — сказал он, на ходу покуривая дорогую сигарету, вытащенную из новенькой пачки, — я бы на парусник пошел плавать. К пиратам бы подался, грабил бы корабли торговые. Море вокруг теплое, соленое, чайки, и я у штурвала. Я из Красносибирска уехал потому, что там моря нет и вообще холодно.

Беспризорники поражали его все больше и больше. Он считал, что питаются они на помойках, а курят окурки, выброшенные в урну. Но пацаны подошли на вокзале к палатке шаурмой и заказали себе и Ивану по порции. Иван вытащил деньги, хотел расплатиться, но рыжий отвел его руку.

— Ты наш гость, я тебя угощаю. Думаешь, у нас денег нет? Мы тут, брат, такие дела проворачиваем, правда, Ботаник?

Третий, невзрачный и маленький пацан в круглых очках, кивнул, торопливо кусая горячую шаурму. Он и правда мало был похож на беспризорника — типичный отличник средней школы, только очень грязный.

— Кстати, меня Лоцман зовут, — представился рыжий, протянув Ивану пятерню, перемазанную кетчупом и майонезом, — этого, которому ты нос разбил, зовут Тимоха, а Ботаника ты уже знаешь. Вот так мы и живем, шустрим помаленьку, сами себе хозяева, никто над душой не стоит и не говорит, что можно делать, а чего нельзя. Жить можно, если голова на плечах есть.

Мысль о том, что ему не придется питаться из помойки, Ивана успокоила, а возможность жить с пацанами в танке на теплых трубах показалось ему романтичной. И он решил, что домой не пойдет, останется с беспризорниками и будет продолжать искать отца. А мать пусть подумает над своим поведением.

На вопрос Вани, можно ли ему остаться, Лоцман вытер салфеткой испачканные соком шаурмы руки и ответил:

— Оставайся, если хочешь. У нас как в монастыре. Мы нуждающихся не гоним. Но и халявщиков не терпим. У нас общак. Все, что мы втроем заработали, вкладываем в общий котел. Так легче выжить.

Иван про себя отметил, что его ровесник Лоцман рассуждает и держится совсем по-взрослому, не то что дочки и сыночки элиты, с которыми ему приходилось учиться и жить рядом. Те от мамкиной соски до самой взрослости не оторвутся, а эти мальчишки уже сами себе хозяева, и никто им не нужен, кроме них самих.

Иван вытащил из кармана имеющиеся у него деньги и протянул Лоцману для общака. Тот деловито пересчитал их и сунул за пазуху. Потом махнул рукой Ботанику и Тимохе, и они вчетвером отправились к танку. Так сын обеспеченных родителей стал бродягой. И эта жизнь ему несказанно нравилась.

IV

Ольга впала в отчаяние — Ивана не было дома уже три дня. Шмидт сидел мрачнее туча, зажав кулаки между коленями, а Ольга металась по огромной квартире и громила все, что попадалось ей под руку.

— Может быть, его уже и в живых нет! — кричала она. — Он же еще совсем ребенок, а вокруг в этом городе одни маньяки и подонки.

— Я тебе уже в сотый раз говорю, что он живой, — пробурчал Шмидт, — его видели ребята из нашей службы безопасности сегодня у площади трех вокзалов в компании таких же, как он, сорванцов.

— Это меня нисколько не утешает! — остановилась Ольга. — Меня совершенно не утешает, что Ваня попал в компанию беспризорников и шляется в районе трех вокзалов, в этом рассаднике всякой заразы, а твои «ребята из спецслужбы» не могут поймать мальчишку. Как он мог от них убежать, ну как?

— Наши мужики за ним побежали, а Иван. вместе с компанией юркнули в трубу, а наш за ними полез и застрял, — невнятно ответил Шмидт. — Эти беспризорники, они же все ходы и выходы в округе знают. Еще и джипу колесо прокололи.

— Ну и службу охраны ты набрал! — насмешливо сказала Ольга. — Кретины какие-то тупоголовые, детей не могут поймать. А что милиция привокзальная, не знает, где их искать?