Штурм - [69]
— На дороге неспокойно. Вдруг нападение! Мы можем стрелять. Оружие сдадим в медсанбате, — говорил он полковому врачу.
Врач не стал возражать. Легко раненные сели с оружием возле заднего борта кузова. Машина тронулась и покатила в глубину тревожной ночи.
«Юрка, Юрик, Юрочка, — мысленно обращалась Лена к Колчину. — Пусть бы ты был ранен, но только не сильно. Я вылечила бы».
Шофер, открыл дверцу, посмотрел в темноту, дернул ручку на себя и прибавил скорость. Опасное место, о котором он говорил, осталось позади. В стороне смутно виднелись деревья, на дороге — ни одной машины.
— Скоро приедем, — сказал шофер и попросил вежливо: — Товарищ лейтенант, смогли бы цигарку мне сделать?
Лена достала из его кармана кисет и нарезанные лоскутки газеты, насыпала на бумажку махорки, скрутила, но цигарка получилась толстая. И все же она сделала цигарку, — лизнула языком краешек бумаги и склеила ее. Шофер на ходу закурил и сказал довольный:
— Из ваших рук вкуснее как-то…
Лена не отозвалась. Она сжалась в комок, приткнулась в углу кабины. Мир конусом сходился где-то впереди, в одной точке. Она думала о Колчине и видела его в окружении гитлеровцев. Страшные картины представлялись ей.
«От фашистов всего можно ожидать», — повторила она слова Веденеева. — Колчин в руках фашистов. Что с ним сейчас? Бьют его фашисты, издеваются, пытают, ведут куда? Вспоминает ли он меня? Если мы думаем друг о друге, — вернется. Надо верить…»
Она немного успокоилась, завернулась в плащ-палатку и задремала.
Неожиданно машина резко сбавила ход и остановилась. Лена посмотрела вперед. Там кто-то стоял с фонариком. Она повернулась к шоферу. Его освещенное фонариком лицо было бледным.
— Кажется… немцы, — еле выговорил он.
И Лена увидела их. Около десятка — в шинелях и касках, с черными автоматами. А один, в плаще, держал в руке пистолет. Он приближался, остальные перегородили дорогу.
Подошедший к машине был офицер — над воротом резинового плаща белели серебряные петлицы мундира. Он взялся за ручку и распахнул дверцу кабины. Лена увидела близко его лицо — худое, небритое.
Офицер крикнул:
Ду блайбст хир, унд ди хуре — раус!>{2}
Лена не поняла, но по резкому голосу и взмаху пистолетом догадалась: они намерены захватить машину; раненых выбросят, и наш шофер должен везти немцев, куда прикажут, — им надо проскочить сквозь фронтовую неразбериху к своим.
Офицер грозил пистолетом и торопил. Леночка в замешательстве посмотрела на шофера. У него была винтовка, висевшая где-то позади, над сиденьем, но, окажись она под рукой, — действовать ею в тесной кабине все равно невозможно.
Немцы хорошо знали, что санитарные машины обычно не охраняются и бояться тут нечего. Солдаты стояли, перегородив дорогу, и ждали команды своего офицера, а он хотел обойтись без стрельбы и лишнего шума. Он требовал:
— Шнелль, шнелль! — и добавил хриплым голосом несколько русских слов, коверкая их: — Быстро вон, ты, русская шлюха, матку-мать!ꓺ
— Ах, гадина! — Леночку передернуло всю, оскорблений она не терпела, не привыкла к ним и не могла позволить оскорблять себя, кто бы ни был перед ней. В эту минуту она даже забыла, что ей угрожает беспощадный враг. Перед ней был прежде всего оскорбитель, и она вознегодовала. — Отойди, нахальная рожа! Слышишь ты, собака паршивая! Это санитарная машина, в ней раненые. Не позволю! Прочь! — с разгневанным лицом говорила Лена.
Офицер не стал слушать, если бы даже и понимал. Немцы спешили. На дороге может появиться другая машина, с вооруженными красноармейцами, и надо скорее захватить эту, с красным крестом на борту. Офицер потащил девушку за плащ-палатку из кабины.
Лена не испытывала страха. На решительные действия ее толкала ненависть до омерзения именно к этому немцу. Вероятно, вот такой же отвратительный, злобный фриц угрожает Колчину…
Немецкий офицер не смотрел на нее, не видел ее рук под плащ-палаткой. Он покрикивал на солдат, и те, отзываясь: «Яволь, герр гауптман, яволь!» — побежали гуськом но обеим сторонам машины к ее заднему борту. В этот момент Лена навела маленький трофейный пистолетик на офицера и нажала на спуск.
Вроде и выстрела не было. Просто хлопнула дверца, которую толкнул офицер, отшатнувшись…
Гауптман Хён упал без звука, оскалив зубы. Его солдаты ничего этого не видели и не слышали; они торопливо сунулись к будке автомашины, и, как только сгрудились возле борта, в упор ударили несколько автоматов.
Шофер включил скорость, что-то заскрежетало, машина рванулась слепая, без зажженных фар.
— Пригнись! — крикнул он. — Сюда, ко мне.
Лена согнулась, приникла лицом к его коленям.
Позади машины раздались крики раненых немцев, слившиеся в многоголосый стон от боли и полной безнадежности.
Когда машина выехала на широкое шоссе, — а тут уже близко поселок и медсанбат, — Лена, успокоившись, подумала не о том, что совершила поступок смелый, дерзкий, а опять вспомнила Колчина: что с ним?ꓺ
Приехав в медсанбат, шофер удивился: лейтенант Гарзавина не стала докладывать о случившемся в дороге. Командир санбата первый заговорил с ней о том, что недалеко от форта при батальоне майора Наумова развернут медицинский пункт, там раненые, их надо вывезти, а людей не хватает. И чувствовалось по его озабоченности, что дорога туда особенно опасна.
Имя Василия Федоровича Ванюшина известно широкому кругу читателей по книгам «Вторая жизнь», «Старое русло», «Волчий глаз» и другим. «Желтое облако» — новое произведение писателя в жанре научной фантастики.Когда на японские города упали американские атомные бомбы, озаботилось не только человечество Земли. Об атомных взрывах стало известно на далекой планете Альва. Альвины однажды пережили атомное нападение с соседней планеты Рам; обеспокоенные взрывами на Земле, они посылают свою экспедицию на Луну — ближайший спутник Земли.Советский космонавт Николай Стебельков прилетел на Луну, чтобы положить здесь начало созданию научной базы.
«Прости меня, Алибек, что оставил тебя, и чужие люди тебя воспитали, но вот знай, только я знаю, где спрятал свои сокровища Джунаид-хан, удирая от красных, и только ты станешь их хозяином», — такие были последние слова умирающего Абукаира аль-Хорезми к сыну Алибеку. И теперь перед Алибеком стоит дилемма. Воспитанный в детдоме, учась в институте, он нанимается в археологическую экспедицию профессора Стольникова, чтобы найти сокровища, награбленные басмачами, а дальше жизнь подскажет, что делать с ними.
Офицер одной из западных держав, отказывается выполнить бесчеловечный приказ и вскоре погибает от рук агентов спецслужб. Его тело попадает к советскому профессору, занимающемуся проблемами сверхрегенерации, после чего убитый капитан Фромм имеет чуть более суток, на то чтобы расквитаться со своими врагами.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.