Штурм - [81]
В это время представитель штаба воздушной армии доложил, что через пять минут двадцать семь наших самолетов берут курс на Севастополь. Они должны нанести удар южнее Любимовки и Мекензиевых гор. Этим и начиналась наша необычная артиллерийско-авиационная подготовка атаки. За несколько минут до подхода самолетов к указанному району артиллеристы израсходовали на каждую зенитную батарею противника до пятидесяти 76-миллиметровых снарядов.
Пленные зенитчики позже рассказывали, что, когда они изготовились к стрельбе по самолетам, неожиданно кругом начали рваться снаряды.
— Бог мой, что творилось! — говорил, оживленно жестикулируя руками, молодой солдат. — Мы бросились в укрытия. А с неба посыпались бомбы. Тут же вышло из строя орудие. Пятнадцать минут ваша авиация совершенно безнаказанно бомбила нас.
Позже некоторые гитлеровские батареи стали оживать, главным образом южнее Севастополя. Но они для самолетов были неопасны.
Теперь через каждые двадцать минут в небе появлялись наши эскадрильи. И каждый раз специально выделенные батареи по команде с наблюдательного пункта давали огневой шквал по немецким зениткам. Поэтому бомбардировщики беспрепятственно сбрасывали смертоносный груз.
Однако последний налет показал, что гитлеровцы все же разгадали нашу тактику. Когда летчики повернули обратно, зенитчики открыли огонь и подожгли один бомбардировщик. Летчик бросал самолет из стороны в сторону, стараясь сбить пламя, но это ему не удалось. Обожженный, теряя сознание, он приземлился на поле аэродрома.
Пришлось спешно вносить коррективы в свои планы. Теперь мы не позволяли немецким зенитчикам стрелять не только во время бомбежки, но и в те минуты, когда самолеты разворачивались, идя на свои аэродромы.
Почти одновременно с ударами авиации открыли огонь и наши орудия большой мощности. Они методически разрушали доты и дзоты врага.
Контроль пристрелки вместе с постепенным разрушением дотов продолжался.
Так прошло два часа. Эти два часа решали в конечном счете успех прорыва обороны противника малой кровью. Наконец внезапно ударила тысяча наших орудий и минометов. Все слилось в общий гул. Это был пятиминутный налет по первой траншее и опорным пунктам противника.
Открытым текстом по радио командир 50-й немецкой дивизии доложил Альмендингеру, что русские начали генеральный штурм. Однако новый гитлеровский командарм не захотел и слушать встревоженного подчиненного. Очевидно, он не знал, что тот пережил на Перекопе. И Альмендингер тоже открытым текстом ответил: «Передайте вашим солдатам и офицерам: сзади их ждет смерть, а впереди — жизнь и победа»..
Пять минут бушевал мощный огневой шквал. Потом на какое-то мгновение наступила пауза. И опять также, как на Перекопе, половина всех орудий обрушила огонь на вторую траншею.
И здесь пригодились показания пленных. От них мы своевременно узнали, что на Перекопе, где ложный перенос длился всего пять минут, не все солдаты успевали выбраться из убежищ и блиндажей. Поэтому мы увеличили паузу до десяти минут.
Теперь в полный голос заговорили немецкие батареи. С наблюдательного пункта мы видели, как от их мощного заградительного огня поднялась перед нашей первой траншеей сплошная завеса из дыма, пыли, кусков камня и земли.
Пришла пора подавлять гитлеровскую артиллерию. С гулом разрывая воздух, понеслись снаряды на батареи неприятеля. И так же, как на Перекопе, стал заметно редеть вражеский заградительный огонь. Однако семь-восемь батарей продолжали стрелять. Видимо, они не были засечены звукометристами.
Маршал Василевский с интересом наблюдал за действиями артиллерии. Александр Михайлович, улыбаясь, сказал Толбухину:
— А ведь гвардейцы обманули-таки Альмендингера. Наверняка он считает, что артподготовка началась только часа полтора назад. А на самом деле за три часа редким огоньком немало его укреплений уже ликвидировано.
Два раза повторялся ложный перенос огня. Лишь после этого пехота поднялась в атаку. Следуя за огневым валом, она захватила первую и вторую траншеи врага.
Завязались ожесточенные бои. 54-й корпус, сковывавший противника огнем, в основном выполнил свою задачу.
Следуя за огневым валом, 24-я и 87-я гвардейские стрелковые дивизии 13-го гвардейского корпуса ворвались в первую и вторую линии окопов. Здесь начался упорный траншейный бой.
Было около трех часов дня, когда немцы при поддержке авиации пошли в контратаку. События развивались стремительно. Первый удар немецкие бомбардировщики нанесли по своим войскам, так как район Мекензиевых гор был плотно окутан дымом. Контратаки следовали одна за другой. Четырнадцать раз бросались гитлеровцы на позиции гвардейцев.
Чанчибадзе волнуется, время от времени звонит мне:
— Добавляй, пожалуйста, артиллерии, не жалей металла, дорогой!
К вечеру, когда обстановка накалилась до предела, к нам в плен попало несколько солдат. Одни из них сошли с ума, другие истерически рыдали. Не выдержали нервы. Потом один солдат рассказал, что между Бартеньевкой и Инкерманским маяком в укрытиях сидят пулеметчики-эсэсовцы, получившие приказ без предупреждения расстреливать отступающих. Очевидно, это и имел в виду командарм Альмендиигер, предупреждая свои войска, что «сзади — смерть!».
В начале октября 1941 года над столицей нашей Родины нависла серьезная опасность. В те дни на Варшавском шоссе в районе старинного русского города Малоярославец заняли позиции, чтобы отразить натиск врага, батальоны и батареи подольских курсантов. О беззаветном мужестве, стойкости комсомольцев, ставших на пути врага, рассказывает автор повести — один из участников и руководителей многодневных оборонительных боев. Для широкого круга читателей.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Автор этой книги — известный советский военачальник, прошедший большой боевой путь. В годы Великой Отечественной войны В. И. Казаков командовал артиллерией корпуса, армии, фронта. В своих воспоминаниях он делится с читателем впечатлениями о битвах под Москвой и на Волге. С любовью пишет о боевых друзьях — генералах и офицерах, о мужестве солдат. Больше всего в книге рассказывается об артиллерии, которой В. И. Казаков посвятил десятки лет своей жизни Книга рассчитана на широкие массы читателей.
Иван Васильевич Болдин прошел в рядах Советской Армии путь от солдата до генерала, участвовал в первой империалистической, гражданской и Великой Отечественной войнах. Большую часть своей книги «Страницы жизни» автор посвятил воспоминаниям о событиях Великой Отечественной войны, которая застала его на западной границе нашей Родины. Сорок пять дней провел генерал Болдин во вражеском тылу. Собранные им отряды советских войск храбро дрались и в конце концов прорвались к своим. В дальнейшем, командуя 50-й армией, автор участвовал в героической обороне Тулы, в освобождении Калуги, Могилева и многих других советских городов и сел. И.
От «мальчика» на побегушках до депутата Верховного Совета СССР... От рядового пулеметчика до командующего войсками военного округа... Воспоминания человека, прошедшего такой жизненный путь, не могут не привлечь внимания читателя. Генерал армии А. Т. Стученко рассказывает о целом поколении советских людей, о трудной и завидной судьбе ветеранов нашей армии, которые под руководством В. И. Ленина. Коммунистической партии сражались в гражданскую войну, строили и укрепляли Вооруженные Силы Страны Советов, в сорок первом грудью встретили фашистские орды, дрались за каждую пядь родной земли и добились победы.
На западных рубежах Отчизны застала война майора Н. Н. Beликолепова, влюбленного в свое дело командира-артиллериста. Ко дню великой Победы генерал-майор артиллерии Н. Н. Великолепов пришел во главе артиллерийской дивизии прорыва. Он участвовал в битве под Москвой, освобождении Смоленщины и Белоруссии, в боях на землях Польши, Венгрии, Австрии. Его память сохранила сотни героических подвигов, совершенных артиллеристами, которым и посвящается эта книга, рассчитанная на массового читателя.