Штурм `Импресс` - [5]

Элементарная логика подсказывала, что бактериологические исследования не станут проводить в местах большого скопления людей. А особенно — в местах большого скопления своих людей.

Тем не менее, без укромного места не обойтись. Причем чем дальше, тем лучше.

Итак, Албания, брешь в западной части Балканского полуострова, зажатая между Югославией на севере и Грецией на юге. Безусловно коммунистическая, но в то же время отделенная от беспорядочной итальянской демократии всего сорока милями Адриатики.

Купе, в котором сидел теперь Томас Алиярд, занимал он один; поезд, курсирующий между столицей страны Тираной и прибрежным городом Дураццо, не бывал переполненным даже в более оживленные часы. Албания, страна в основном сельскохозяйственная, порвала практически все контакты с Западом, подчиняясь железной воле руководящей партии, одной из самых реакционных в коммунистическом мире.

Томас Алиярд, офицер-оперативник Центрального Разведывательного Управления, вылетел из Италии в Грецию, после чего покинул аэропорт в Афинах (расположенный в опасной близости от базы ВВС США в Гелиниконе) на борту частного самолета. После множества промежуточных посадок швейцарский бизнесмен Томас Рейнольдс наконец прибыл в Тирану. Всего за три часа до отправления поезда. Дэвид Стаковски до сих пор никак не давал о себе знать.

А отсрочка встречи зачастую означает ее провал.

Временами Алиярду хотелось жить на страницах книги или в кино. Будучи американским “агентом”, он, несомненно, попадал в разряд положительных героев, которые без труда проникают на территорию противника прихватив с собой любое оружие по своему усмотрению. Немного бравады, зато потом в постели тебя обязательно поджидает очаровательная героиня. Увы, сейчас, в реальной жизни, единственным его оружием были мозги, да и те изрядно притупившиеся от недосыпа и длинного путешествия после разбудившего его звонка “Марио”. Он попросил передать Апполонии какую-нибудь убедительную ложь, чтобы та не слишком злилась на него по возвращении, но не испытывал ни малейшей уверенности, что кто-нибудь побеспокоится выполнить его просьбу. Алиярду не хотелось терять эту девушку, которая подходила ему больше, чем кто-либо до сих пор.

Следовало бы переключиться на размышления о чем-либо более приятном, но в голову не приходило ничего подходящего. Поэтому Алиярд сосредоточился на обдумывании деталей задания, вновь и вновь прокручивая их в голове. Двадцатидевятилетний Дэвид Стаковски был таким же, как и он, офицером-оперативником ЦРУ, но занимал в московском посольстве Соединенных Штатов должность атташе по культуре — общепринятый эвфемизм взамен слова “шпион”. Стаковски курировал некого Вилтона Ворончека, журналиста из Восточной Европы. Последний затребовал у Стаковски изрядную сумму денег, которую намеревался выплатить местному агенту, занимающему достаточно ответственный пост в Народном Институте Развития Биологии — лаборатории, занимающейся разработками биологического оружия. Располагалась эта лаборатория на берегах Дрины, реки, берущей начало в Югославии и пересекающей крайнюю северную часть Албании. Возвышающиеся вокруг горы делали лабораторию совершенно недоступной. Человек Ворончека получал деньги за единственный (по его словам) существующий образец еще не имеющего названия вируса и уничтожение всех лабораторных записей и прочих данных, необходимых для успешного воссоздания вируса советскими учеными. Ранее получить вирус им помогли исследования ныне покойного (предположительно умершего естественной смертью) немецкого ученого достаточно пожилого возраста.

По оценке специалистов на воссоздание утраченных материалов без руководства покойного немца советским ученым понадобится не менее трех месяцев. То есть примерно столько же, сколько уйдет у уже собранной для круглосуточной работы в США команды исследований на анализ и воспроизведение вируса. После чего обе страны спокойно поставят друг друга в известность о наличии вируса, и доктрина взаимно гарантированного уничтожения в очередной раз убережет человечество от оружия невообразимой разрушительной силы. К каким именно последствиям приводит применение вируса, Алиярду не рассказали, да и не известно, знал об этом кто-либо вообще.

Оставалось всего-навсего забрать образец у Стаковски, у которого буквально горела земля под ногами, и переправить его в Америку. Самостоятельно Стаковски мог рассчитывать выбраться из Албании не раньше чем через несколько месяцев.

Дело затрудняла неопытность Стаковски. По логике событий, сразу после контакта Стаковски с Ворончеком местного агента следовало забрать у Ворончека и передать человеку, искушенному в деликатных операциях подобного рода, полностью выведя Ворончека и Стаковски из игры. Если бы местный агент не согласился работать ни с кем, кроме Ворончека (например, будучи хорошо с ним знакомым и испытывая поэтому ощущение определенной безопасности), Ворончека необходимо было передать в руки более опытного офицера. Короче говоря, в любом варианте логика подсказывала немедленное и полное отстранение Стаковски. Увы, логике не только не дали восторжествовать, но и, как понимал Алиярд, ее вообще не принимали во внимание.