Штурм Грозного. Анатомия истории терцев - [37]

– Я живу одной мыслью, – говорил Аббас, – восстановить целостность и знаменитость древней Персии. Имею сорок тысяч всадников, тридцать тысяч пеших воинов, шесть тысяч стрельцов с огненным боем. Смирю ближнего недруга, а после и султана.

– Довольствуясь искренним обещанием государя московского содействовать этому успеху, я клянусь, что разделю успех этого великого подвига, славу и выгоду оного.

Бесспорно уступая нам Иверию, Аббас на ухо послу сказал:

– Царь Александр обманывает вас, он грубит мне и тайно платит дань султану.

В подтверждение всего сказанного Андрею Звенигородскому, Аббас послал с ним в Москву одного из своих вельмож, Кулыя. В ответ царь послал к Аббасу князя Василия Тюфякина с договорной грамотой, где предлагал общими силами выгнать турок из земель каспийских, России – взять Дербент и Баку, Персии – Ширванскую область. Но Тюфякин и его дьяк умерли в пути. И сношения с Аббасом, занятым тогда войной в Бухарским царством, прервались.

* * *

Чтобы заключить натаких уел овиях союз, царь Федор посылает к шаху дворянина Васильчикова. Аббас с честью принял посла и объявил, что уступит нам не только Дербент и Баку, но и Тавриз и всю Ширванскую землю, если с нашей помощью турки будут оттуда вытеснены.

Объявить об этом в Москве он послал двух своих вельмож – Бутакбека и Андибея. Вельможи, представленные Годунову, сказали ему:

– Если государи наши будут в искренней любви и дружбе, то чего не сделают общими силами? Мало выгнать турок из персидских владений, можно завоевать и Константинополь.

На это им отвечали:

– Мы уже действуем против Амурата. Войско наше на Тереке заграждает путь султанскому от Черного моря к персидским владениям. Другое, еще сильнейшее, в Астрахани. Амурат велел своим пашам идти к морю Каспийскому, но удержал их, сведав о новых российских твердынях в сих местах опасных, о соединении всех князей черкесских и ногайских, готовых под московскими знаменами устремиться на турок.

С этим и отпустили послов, сказав, что паши выедут к шаху вслед за ними. Но они еще не успели выехать, когда в Москве узнали о мире Аббаса с султаном.

Так действовала внешняя и миролюбивая, и честолюбивая политика России в годы Федорова царствования или Годунова владычества, не без хитрости и не без успеха, более осторожно, нежели смело – грозя и маня, обещая – и не всегда искренне. Мы не шли на войну, но к ней готовились, везде укрепляясь, везде усиливая рать. Федор учредил общие смотры, избирая для этого воинских царедворцев, способных, опытных, которые ездили из полка в полк, чтобы видеть каждого, оружие, людей, устройство и доносить государю.

Внутри царства все было спокойно. Правительство занималось новой описью людей и земель пашенных, уравнением налогов, населением пустынь, строительством городов.

Но в конце 1597 года Федор тяжело заболел, и 7 января 1598 года его не стало. Пресеклось на троне московском знаменитое варяжское поколение, которому Россия обязана бытием, именем и величием.

В 1604–1605 годах воевода Бутурлин во главе стрелецких полков совершил поход в Дагестан и овладел Тарками. Однако на помощь Шамхалу из Шемахи пришли турецкие войска, и Бутурлин, оказавшись в тяжелом положении, вынужден был пойти на переговоры с турецким пашей. Заключив соглашение, русский отряд в тот же день покинул город. За рекой Озень турки и их союзники, нарушив перемирие, неожиданно напали на русское войско. По воспоминаниям современников, добрые россияне единодушно обрекли себя на славную гибель, бились с неприятелем злым и многочисленным в рукопашную, человек с человеком, один с тремя, боясь не смерти, а плена. Из первых на глазах отца пал сын Бутурлина. За ним отец и воевода Плещеев с двумя сыновьями, воевода Полев и все кроме тяжелораненого князя Владимира Бахтиярова и других немногих, взятых замертво неприятелем, но после освобожденных султаном.

Это поражение, совпавшее по времени с началом смуты, наступившей после смерти Бориса Годунова, значительно поколебало позиции России на Северном Кавказе.

Глава X Обстановка на Тереке

1

Разгоревшаяся в России смута в начале XVII века захлестнула значительную часть страны и достигла ее отдаленных окраин.

Только гребенские казаки остались в стороне от бурных движений того смутного времени. Но и общая численность казаков к этому времени в Терках резко сократилась. Несмотря на то, что вольные казаки выполняли те или иные поручения, они ревниво отстаивали свои интересы, права и привилегии, и вмешательство терских воевод в их жизнь и быт было незначительным.

Начиная наступление на казачьи вольности, Московское правительство не спешило с крайними мерами. На первый случай казаков приглашали в качестве проводников, местной стражи и переводчиков. А затем задания становились и посерьезнее. Уже в 1587 году терские казаки по просьбе Москвы провожали царских послов Биркина и Пивова в Грузию и на обратном пути встречали их и провожали до Астрахани. В следующем 1589 году конные терские казаки были отправлены с царскими послами Семеном Звенигородским и Торхом Антоновым в Грузию, их поставили на «перелазах» с тем, чтобы укрепить их и, пока послы не достигнут Кахетии, никого не пропускать. Участвовали они и в боевых действиях, но с их согласия. Иногда вольнолюбивое казачество проявляло открытое неповиновение царским властям и вело себя в сношениях с правительством независимо. Так, при строительстве Терки, боярин Бурцев и келарь Протасьев сообщили прибывшему воеводе князю Хворостинину жалобы местных владельцев на гребенских и терских казаков. Князь Хворостинин направил грамоту казакам и потребовал возвращения награбленного имущества и наказания виновных.