Штурм Грозного. Анатомия истории терцев - [10]

Совет бурлил. Но когда со своего места встал Великий князь, все притихли.

Князь Иоанн выпрямился и заговорил медленно и четко:

– Вы призвали меня встать на защиту Русского государства, и вот я здесь.

Иоанн вынул из-за пазухи свернутую в трубку ханскую грамоту Ахмата с болтавшейся на шнурке печатью со львом и передал ее писцу

– Читай, – сказал он. И тот, зычно крякнув, сиплым голосом стал читать:

– Князь Иоанн! Если можешь, сопротивляйся!

Писец остановился, посмотрел направо и налево, покачал головой и снова, кашлянув, продолжал:

– Если можешь, сопротивляйся. Но я уже здесь и пленю землю твою! Ахмат.

Несколько рук протянулось, желая взять грамоту, но писец увернулся и отдал бумагу Великому князю.

– Слыхали, что пишет заносчивый золотоордынский хан? Пленить нашу землю грозит!

– Гляди, куда махнул! – зашумели присутствующие. Однако крики еще более усилились, когда приближенные к Великому князю бояре Ощера и Григорий Мамона посоветовали государю, что лучше искать мира. Они даже напомнили Великому князю о судьбе его родителя, Василия Темного, плененного татарами. И он все больше стал склоняться к их предложениям.

Иоанн послал боярина, Ивана Федоровича Товаркова, с мирным предложением к Ахмату и ордынскому князю Темиру. Но хан не стал его слушать, отверг дары и сказал:

– Я пришел сюда наказать Иоанна за его неправду, за то, что он не едет ко мне, не бьет челом и уже девять лет не платит дань. Пусть сам явится предо мною: тогда князья наши будут за него ходатайствовать, и я могу оказать ему милость.

Темир также не взял даров, заявив, что Ахмат гневен и что Иоанн должен у ханского стремени вымолить себе прощение.

Великий князь не мог унизиться до такой степени раболепства, и переговоры на этом закончились. Вскоре к нему прибыли его братья Андрей и Борис с дружинами. Можно было смело действовать против татар.

Но прошло около двух недель, а войска с обеих сторон бездействовали. Россияне и татары смотрели друг на друга через Угру, которую наши называли поясом Богоматери, охраняющим московские владения. Наконец не выдержал Ахмат.

Вызвав к себе Касыдоя, он приказал ему:

– Бери свою конницу и тайно переберитесь через Оку. Зайдите в тыл русских и вместе нанесите им удар.

Узнав от лазутчиков о предстоящей переправе татар у городища Опакова, Иоанн вызвал к себе воеводу Холмского:

– Возьми полк правой руки и отряд казаков и отразите переправу татар у Опакова.

Холмский, употребив хитрости, двинулся сначала вглубь русских позиций, а затем, обогнув небольшой лесок, оказался в назначенном месте. Татары увидели их, начав переправу через Оку Россияне, употребив огнестрельный снаряд, дружно навалились на переправляющихся ордынцев. Смешанные действием огнестрельного оружия, татары хотели мужественно исправить свою ошибку, отчаянно бились, но большею частью легли на месте, а остальные бежали.

Ахмат злился, грозил.

– Скоро начнутся морозы, и путь мне будет открыт, – говорил он. – Скоро литовцы придут мне на подмогу и тогда покажем русским.

О литовцах не было слуха, но морозы в конце октября действительно ударили. Угра покрылась льдом.

Понимая, что сражение неотвратимо, Великий князь приказал воеводам отступить к Кременцу, чтобы сразиться с ханом на боровских полях, удобнейших для битвы.

Так думал государь. Но бояре и князья, не знавшие тонкостей этой задумки, изумились, а воины оробели, думая, что Иоанн испугался и не хочет битвы. Полки не отступили, а побежали от неприятеля, который сам оказался в недоумении.

Татары, видя, что россияне оставляют левый берег Угры, вообразили, что они манят их в сети и вызывают на бой, приготовив засады. Объятый странным ужасом, Ахмат поспешил тоже удалиться. Он разорил в Литве двенадцать городов за то, что Казимир не дал ему помощи, и с богатою добычей двинулся домой, сведав перед этим о разорении своих улусов крымскими и русскими войсками.

Но попользоваться добычей ему не пришлось. Князь тюменских улусов Ивак, желая отнять богатую добычу у Ахмата, вместе с ногайскими мурзами Ямгурчеем и Мусою и шестнадцатью тысячами казаков погнался за ним. Близ Азова, где остановился на зимовку хан, его окружили. Ночью пробравшийся в ханскую ставку Ивак собственными руками умертвил спящего Ахмата. Затем без сражения взял Орду, все ее богатство и возвратился, известив Великого князя, что злодей России лежит в могиле.

Так закончилось это последнее ордынское нашествие на Россию. В народе говорили:

– Иоанн не увенчал себя лаврами как победитель Мамаев, но утвердил венец на голове своей и независимость государства.

Народ веселился, а митрополит установил ежегодный праздник – 23 июня – в память освобождения России от монголов, ибо это был конец нашему рабству.

Находившаяся около трех веков вне европейской политики Россия при Иоанне III как бы вышла из сумрака теней, где еще не имела ни твердого образа, ни полного бытия государственного. Иоанн рожденный и воспитанный данником степной Орды, сделался одним из знаменитейших государей в Европе, чтимым и ласкаемым от Рима до Царьграда, Вены и Копенгагена, не уступая первенства ни императорам, ни гордым султанам. Силой и хитростью восстановляя свободу и целостность России, губя царство Батыево, тесня, обрывая Литву, сокрушая вольность новгородскую и псковскую, захватывая уделы, расширяя владения московские до просторов сибирских и норвежской Лапландии, он утверждал величие государства.