Штурм Брестской крепости - [244]

Выводы, сделанные автором о действиях 45-й дивизии, обусловливала во многом скудость имеющихся в его распоряжении источников. Анализируя их, он добавляет, что «дальнейшее изучение документов противника, без сомнения, даст еще более полные и ценные сведения о боях в крепости»[1394].

Крупенников отмечает, что оборона крепости не могла оказать заметного влияния на ход войны. Ее значение — прежде всего в демонстрации героизма советских людей.

Сборник «Героическая оборона» — настоящий прорыв в советской библиографии.

Следующей вехой исследования обороны стало вышедшее в 1965 г. первое (а в 1977 г. второе) издание сборника «Буг в огне». Впрочем, оно не внесло серьезных изменений в картину событий[1395]. Хотя в нем и появляются новые воспоминания и защитников крепости, но в основном речь идет о событиях вокруг Бреста.

К достоинствам сборника можно отнести прежде всего детализацию отдельных аспектов боев за Брест, ранее описывавшихся лишь в «полулегендарном» ключе. Неким недостатком (пусть и весьма субъективным) является сильная литературная обработка большинства воспоминаний. Уверен, что помимо живого авторского языка, при правке утеряно или опущено и много «лишних» подробностей.

Начиная характеризовать сами воспоминания, нужно отметить, что под ними подразумеваются как опубликованные (в сборниках «Героическая оборона», «Буг в огне», книге «Герои Бреста», периодической печати и т. п.), так и неопубликованные (хранящиеся в фондах ЦМВС и МК БКГ), написанные собственноручно (или под диктовку авторов) свидетельства ветеранов как присланные ими в музей Бреста, так и отданные работникам ЦМВС или переданные в музей из других организаций (редакций газет и т. п.). Иногда имеются и опубликованные и неопубликованные варианты воспоминаний, существенно отличающиеся друг от друга. В исследовании за основу взяты их ранние варианты — они лучше отражают то представление о бое, которое имелось у защитников в 1941 г… При работе с воспоминаниями применяется обильное цитирование с сохранением авторского стиля, орфографии и пунктуации (в некоторых случаях). Иногда в эпизоды включены и отрывки из более поздних вариантов, но лишь как дополнение к раннему тексту, не меняющему его сути[1396].

К воспоминаниям можно отнести и книги, написанные непосредственными участниками событий[1397], и рассказы об их действиях (как правило — от первого лица) в книгах о Брестской крепости (включая подвергнутые литературной обработке)[1398], и созданные ими различные документы, упоминающие об этих событиях[1399].

Достоинства воспоминаний — это возможность воссоздания картины событий при отсутствии других источников, сделать ее более живой — за счет отображения как человеческих переживаний, так и каких-либо аспектов, как правило, не отражаемых в документах. Учитывая, что не сохранилось документов небольших подразделений (взвод-батальон), непосредственно ведущих бой как с советской, так и с немецкой стороны, воспоминания участников обороны — бесценный источник.

Однако при их использовании необходимо применять критический подход. Во-первых, воспоминания в лучшем случае — это несколько достоверно изложенных автором эпизодов, произошедших на небольшом, как правило, участке. Один из авторов воспоминаний, А. П. Каландадзе, говоря о своей книге, отметил, что она «представляет собою скорее описание отдельных эпизодов, нежели последовательное изложение событий, и нисколько не претендует на исчерпывающую полноту».

Во-вторых, нужно уяснить — автор воспоминаний участвовал в событии непосредственно, видел его или слышал о нем?

Особенности воспоминаний участников обороны — это, во-первых, то, что многим из них события, непосредственными свидетелями или участниками которых они являлись, казались недостаточно героическими (на фоне иной литературы о войне, что выходила в те годы). Тогда, желая заинтересовать слушателей или читателей, они начинали рассказывать о том, свидетелями чего они не были — либо, основываясь на рассказах товарищей, либо вспоминая слухи, распространявшиеся в то время среди обороняющихся. Это подтверждают, например, мемуары Каландадзе: «Гарнизон нашей подземной крепости питался слухами. Правда и вымысел переплетались друг с другом, и порой их невозможно было различить»[1400].

За истечением времени слухи и факты окончательно слились — человек уже не мог отличить увиденное от услышанного. К тому же, пытаясь осмысливать события для связного рассказа, он начинал выстраивать их в своем сознании, пытаясь объяснить происходящее, что еще более запутывало картину. «Человеку, пишущему мемуары, приходится из частей восстанавливать целое. А когда чего-нибудь недостает, прибегать к догадке, к домыслу»[1401].

Вторая причина — зачастую ветеран начинал рассказывать о том, что помнил и знал лишь смутно, считая, что помимо его никто из его подразделения не уцелел и поведать правду больше некому. Именно поэтому многие из участников обороны считались погибшими — те, кто слышал об их смерти, спешили рассказать о ней, думая, что те, кто видел, — уже мертвы сами.

Третье обстоятельство — после того как история Брестской крепости была отлита в бетоне и металле, ветераны были вынуждены корректировать то, что они помнили, с тем, что писали в газетах и книгах. По разным причинам — кто-то засомневался в своей памяти, кто-то — решил не противоречить «генеральной линии». Именно это обстоятельство и порождает сильнейшую путаницу — вплоть до того, что перед тем как объявить о своем участии в обороне, один из ветеранов выспрашивал у другого — что именно надо вспоминать? Участие этого человека в обороне сомнений не вызывает — но он опасался, что после его