Штучки-дрючки в Провансе - [2]

– Ты меня совсем не успокаиваешь! – рассердилась Таня. – У меня на душе кошки скребут. Я дура, что согласилась ехать с ним вдвоем. Надо было дождаться, когда все ребята поедут... А теперь еще этот чертов сюрприз. Я чувствую себя деревенской красавицей, за которой с утра пораньше должен прилететь дракон. То есть я понимаю, что Павел рассчитывает на взаимность, и это сводит меня с ума.

– Рано или поздно голубчик тебя все равно соблазнит, – непререкаемым тоном заявила Зоя. – Сама же говоришь: ты только что пережила личную драму, ты обижена, твоя гордость растоптана...

– Ну, я не могу сказать, что растоптана, – попыталась возразить Таня, но Зоя не дала ей закончить фразу.

– Погоди-погоди. Давай разберемся. У тебя было два друга детства[1], которые ни на шаг от тебя не отходили. Оба в тебя были влюблены. Ты выбрала одного, вы пожили вместе, а потом он сделал тебе ручкой. Тогда ты решила осчастливить второго, но тот уже остыл и отказался от тебя. Другая на твоем месте побежала бы на берег реки бросаться с утеса, но нет! Это не твой случай. Вместо того чтобы утопиться, ты берешь под ручку собственного босса и летишь с ним в Швейцарию. Разумеется, он рассчитывает тебя утешить, но пытается сделать это интеллигентно, с подходом. И тут ты встаешь в позу и говоришь: «Ах, нет! Я на это вовсе не рассчитывала!»

– В твоей интерпретации история напоминает эпизод сериала «Богатые тоже плачут».

– А ты сама напоминаешь полную дуру, – подытожила Зоя и ехидно добавила: – Твои проблемы, радость моя, кажутся мне капельку надуманными.

– Зоя, главная моя проблема в том, что я не люблю Павла, – выдавила из себя Таня.

Она с самого начала отдавала себе отчет в том, что Пожидаев – герой не ее романа. В ней ничто не отзывалось на его внимание, на его порывы, на его прикосновения...

– Если бы я всякий раз ждала настоящей любви, чтобы начать наслаждаться жизнью, – парировала Зоя, – то умерла бы девственницей, ни разу не выезжавшей за пределы Бирюлева. Прекрати нудить и расслабься. Пожидаев тебе нравится? Нравится, – сама же ответила она. – Ешь его с маслом, пока молодая и красивая. В старости лучше сожалеть о совершенных глупостях, нежели, загибая скрюченные артритом пальцы, считать ухажеров, которым ты отказала.

– Не все так легко относятся к интимным отношениям, – хмуро сказала Таня. – После каждой неудавшейся интрижки ты опорожняешь сердце, как стакан с водой. Вылила, вымыла с моющим средством – и готово! Поставила на стол в ожидании новой порции лимонада. А я так не могу!

– Бедный Пожидаев, – театрально вздохнула Зоя. – Воображаю, как в очередной гостинице он ночью поскребется в твой номер, а ты в припадке целомудрия прищемишь ему дверью нос. Вряд ли после этого он потащит тебя в свой французский домик. Если ты планируешь сделать что-нибудь подобное, лучше вообще не садись в поезд, – посоветовала она. – Бери свой чемодан и сматывайся.

Таня молчала.

– Так ты готова бросить своего офигительного босса прямо посреди Европы?

«А ради чего? – с горечью спросила себя Таня. – Ради любви, у которой нет ни одного шанса?» Она вспомнила последний разговор с Олегом по телефону. Когда она сказала, что улетает в Швейцарию вдвоем с Пожидаевым, Олег будничным тоном ответил: «Что ж, отлично. – А потом еще добавил: – Пока, не пропадай. Будем созваниваться». И это всё. Всё!!! После стольких лет тяжелой неразделенной любви, его молчаливого обожания, сердечных страданий. Если бы еще месяц назад Таню поставили перед целым племенем индейцев, вооруженных духовыми трубками с колючками, смазанными ядом кураре, и спросили: «Уверена ли ты, Татьяна Волгина, в том, что Олег Скворцов любит тебя без памяти и не разлюбит никогда в жизни? Отвечай или умрешь страшной мучительной смертью!» И она без колебаний ответила бы: «Да, уверена, любит. Любит сильно и будет любить до конца своих дней».

Она знала это примерно класса с шестого. Или с пятого? Кажется, именно тогда, впервые поймав его пристальный, внимательный взгляд, Таня почувствовала себя красивой. И особенной! С тех пор Олег всегда был рядом – молчаливый, преданный... и гордый. Он ни разу не попытался сделать первый шаг, ни разу не сказал Тане о своих чувствах... А Витька Потапов сказал.

Таня отлично помнила, что, впервые целуясь с Витькой, она думала об Олеге, о том, какую причинит ему боль. И на секунду даже испытала мстительное удовольствие: «Ну, что ж, Скворцов, получай! Не захотел открыто за мной ухаживать, нашлись другие, не хуже». Господи, какая же она дура! Просто несусветная дура. Возможно, он так сильно ее любил и так сильно боялся отказа, что именно поэтому ничего не предпринимал. Как будто чувствовал, что Таня может разбить ему сердце.

И вот теперь все перевернулось с ног на голову. После разрыва с Витькой она иначе взглянула на мир, на людей, которые ее окружают... И у нее словно открылись глаза. Оказывается, рядом с ней – только руку протяни! – все это время находился лучший мужчина на свете. Умный, благородный, чуткий, внимательный... Такой, о каких романтические девушки грезят долгими дождливыми ночами. Таня потянулась ему навстречу и... И внезапно обнаружила, что упустила свое счастье. Вероятно, даже самые верные рыцари могут дрогнуть, если потеряют надежду. Таня сама отобрала у Олега надежду, и случилось непредвиденное – он полюбил другую. Поразительным было то, что эта другая оказалась новой Витькиной пассией.