— И что с таким делать?
— Да ничего. Порчи нет, бесов нет. Растолковал я всё это жёнушке его. А она, слышь, этак жалобно: может, по-новой подсадить? Спохватилась! Э нет, говорю, матушка, тут ты того… не по адресу. Это тебе не сюда, это тебе к чёрному магу надо… А мы с бесами не якшаемся. Выгнать или там по фотографии связать — ещё куда ни шло, а подсадить — ни-ни… Даже и не заговаривай!
— Так и отпустил?
— Да не совсем. Даром отпускать — примета плохая. Амулетишко всучил дешёвенький… Вот оно, Глебушка, как бывает-то!
— А как вообще отличить: добрый в тебе дух или злой? — не унимался ученик, всё ещё, видать, пребывая под впечатлением прочитанного. — Вот, скажем, слышишь голос, а чей он?
— Это просто, — успокоил колдун. — Когда слышишь голос, третий глаз открывается, так? Вот по диаметру и суди. Если канал во лбу узкий, меньше пяти сантиметров, — значит наверняка бес. Ну и ощущения тоже… Как будто гвоздь в лоб забили.
— Сам, что ли, испытал?
— Нет, знаю. Клиенты расказывали… Честно сказать, зря мы с тобой об этом беседу завели. Того и гляди гостя накликаем…
Стоило старому колдуну произнести эти пророческие слова, послышался стук в дверь.
Посетитель вошёл, подёргиваясь, словно бы с порога собирался забиться в падучей. Принимая осыпанное первым робким снежком пальтецо гостя, ученик колдуна сразу же насторожился. Дальнейшее поведение незнакомца подтвердило его подозрения: взглянув в красный угол, вошедший ахнул и отшатнулся.
— Задёрни пока, Глебушка, — попросил Ефрем. — Сперва пускай расскажет…
Клиента усадили в кресло и предложили успокоиться.
— Проснулся однажды среди ночи от информационного голода, — заговорил он торопливо и шепеляво, то и дело косясь на прикрытые занавесочкой иконы. — Вскочил, подбежал к шкафу, схватил книжку, стал читать…
— Что за книжка? — сухо спросил Ефрем.
— «Моя жизнь с духами». Иностранки какой-то… Потом чувствую: начало сифонить из третьего глаза. У меня и раньше сифонило, но потихоньку, а тут — до самой макушки, как спицей насквозь проткнули…
Учитель и ученик обменялись многозначительным взглядом и скорбно кивнули друг другу.
— Тут же и заснул, — слегка задыхаясь, продолжал дёрганый посетитель. — А может, не заснул… Может, на самом деле… Представляете: чёрное облако! Присосалось ко лбу и зарычало… Я — в ужасе! Зажмурился, начал «Отче наш» читать…
— В астрал часто выходишь? — перебил колдун.
Гость замялся.
— Да не так чтобы…
— Обрати внимание, Глебушка, — назидательно заметил Ефрем. — Обычный бесовский приёмчик: ты — в астрал, а он тем временем — на твоё место. Дальше! — потребовал он, снова повернувшись к клиенту.
— Открыл глаза, смотрю: на лбу у меня летучая мышь крыльями бьёт… Я её хвать в кулак — давлю, а она кусается… Проснулся — и к вам…
— Ну, ясно… — молвил, поднимаясь с табурета, старый колдун. Взял со стола распушённую шапчонку, нахлобучил, поправил. — Хорошо, снежок… — с удовольствием обронил он, глядя в тусклое окно, за которым действительно что-то этакое мельтешило. — Пойти подышать, что ли?
Портнягин остолбенел, потом опомнился и кинулся за учителем в прихожую.
— Ефрем! — прошипел он, препятствуя наставнику влезть в перепуганную со вчерашнего дня шубейку из той же Чебурашки. — Ты что, на меня его оставляешь? Он же сейчас в припадок уйдёт…
— Это уж как водится, — согласно покивал шапчонкой старый чародей. — Начнёшь нечистого изгонять — тут же и припадок.
— Сам же сказал: пока руку не набил, с бесами лучше не вязаться!
— А ты не набил, что ли?
— Так а вдруг не поможет?
— Ну как это не поможет? — кротко возразил колдун, забирая шубейку. — Чётки, сам знаешь, под иконами висят. Дубовые, увесистые. Намоленные. А молитовку всё ж не забудь. На всякий случай.
А Я говорю вам: любите врагов ваших.
Матф. 5, 44
Судя по коричневатым причудливым разводам, с потолка в ванной комнате действительно временами лилась вода. Соседи сверху утверждали, что полтергейст.
— А судом пригрозить? — задумчиво спросил Глеб Портнягин, без особого интереса разглядывая общий рисунок, выполненный влагой в строгом соответствии с путаницей энергетических волокон. Этакий нечаянный снимок астрала.
Судом, как выяснилось, уже грозили, но глубокого впечатления не произвели. Этажом выше жил не кто-нибудь, а племянник того самого депутата, что, забыв подготовить доклад, позвонил в милицию и сообщил, будто здание Думы заминировано. И ничего, сошло с рук. Мандата не лишился.
— Ну, давайте тогда охранные заговоры попробуем, — устало предложил Глеб. — Скажем, так: «От угла к углу, от стены к стене, слово крепкое, огради мой дом от огня горючего, от воды текучей, где надо пусть течёт, а с потолка ни капли. Аминь».
На том и порешили.
Вконец загонял ученика старый колдун Ефрем Нехорошев. Ну куда это — три визита за одно утро! Рехнуться можно…
На улице лепил дождь со снегом — явление, справедливо величаемое в народе дряпнёй, — и не было сил развеять заклинанием эту мерзость хотя бы над самой маковкой. Глеб Портнягин надвинул поплотнее кожаную кепку, застегнулся до горла, но тут, как нельзя некстати, принялся чревовещать сотовый телефон. Пришлось, чертыхаясь, снова расстёгивать куртку и лезть во внутренний карман.
