«Штрафники, в огонь!» Штурмовая рота - [19]
Мы уже перемахнули в заранее выдолбленное в глине укрытие, защищенное бруствером, и лежали, слушая вой мин, которых высыпали даже больше нормы. Все же молодец Иван! И ложбинку предусмотрел, которую мы ночью целый час углубляли, и эти норы, в которые мы сумели забраться незамеченными.
С того дня я несколько уравнял свое положение в нашей снайперской паре и через раз работал как стрелок. Когда довел счет до пяти фрицев (шестого не засчитали, не было свидетелей), меня вызвал комбат, похвалил и пообещал представить к медали. Присутствующий при этом замполит высказал две претензии: что я не бываю на комсомольских собраниях в своей восьмой роте, где я состою на учете, и что устраиваем позиции слишком близко к траншеям. Мы с Ведяпиным после выстрела исчезаем, а мины летят в людей.
– В седьмой роте два дня назад бойца убило…
– Ив седьмой, и в третьей! И не по одному погибло, – вдруг разозлился комбат. – Люди сидят, никакой активности. Пулеметчики цинк патронов спалят и докладывают – дюжину фашистов ухлопали. Минометный взвод, те вообще за неделю и пушку разнесли, и три пулеметных гнезда, а фрицев в докладной аж два десятка карандашом на бумаге перебили. Да если б каждый из нас по одному гаду убил или даже крепко ранил, война бы уже кончилась. А боец Першанин шесть немцев ухлопал. Почти отделение. Ладно, иди, Першанин. А к своим траншеям не жмитесь, комиссар дело говорит. Ваши же друзья расплачиваются.
– Мы не жмемся. Ближе ста метров от окопов никогда позиции не оборудуем. А чаще…
– Иди, иди! Так и воюй!
На следующий день мне присвоили звание «младший сержант». Пил я тогда мало и накопил почти полную фляжку водки. Обменяли с Иваном у тыловиков подобранные на нейтралке трофеи (наган, складной нож, стопку открыток с голыми бабами, плоскую немецкую фляжку на пятьсот граммов и еще кое-какие мелочи) на бутылку спирта, две банки кильки и кусок сала.
Вообще-то наган я себе хотел оставить. Полезная штука, но Иван сказал, что найдем и получше. Выпить как следует ему хотелось.
Отметили успехи в «своей» восьмой роте, пригласив Василия Шишкина, Асхата Абдулова, Федю Малова, Семена. Поговорили о жизни, о письмах из дома. Я рассказал, что получил письмо от старшего брата Федора. Половину вычеркнула цензура, но главное, Федя был жив и, судя по намекам, воевал по-прежнему под Ленинградом.
– Конечно, вычеркнули, – сказал Семен, с трудом прожевывая старое жесткое сало. – Полгорода от голодухи вымерло. Людей штабелями в ямах хоронили.
Помолчали и выпили за погибших. Шишкин пожаловался, что все обещают присвоить «младшего лейтенанта» и тянут. А он взводом уже четыре месяца командует.
– Столько не живут, – отпустил мрачную шутку Семен.
– Типун тебе на язык!
Федя Малов рассказал, что призвали в армию сразу двух младших братьев: родного и двоюродного.
– Хорошо, если месяца три подготовиться дадут, а то сунут в маршевую…
Он не договорил. Новички гибли пачками. И под самолетный огонь первыми попадали, и снайперы их чаще убивали. Любопытные, как цыплята. Поговорили о знаменитом Восточном вале, который Гитлер воздвиг по Днепру. Немцы сбрасывали листовки и обещали, что «остатки» Красной армии будут перемолоты при штурме укреплений, и, как обычно, приглашали переходить на их сторону.
– Какой дурак сейчас пойдет? – сказал Семен. – Наши везде наступают. Вот в сорок втором, помню, сотнями переходили. Сам видел.
Я хотел поддеть бурчливого Семена, не собирался ли он перебегать, но раздумал. Выпили за семьи, за детей, у кого они были, и потихоньку разошлись. В тот день я еще не знал, что больше этой компанией мы никогда не соберемся. Пополнившийся людьми и техникой полк после короткой передышки снова пошел в наступление. Шла битва за Днепр. Штурм этого долбаного Восточного вала.
В конце сентября дивизии и полки нашего Воронежского фронта, позже переименованного в 1-й Украинский, с огромными потерями форсировали Днепр. На правом берегу был создан знаменитый Букринский плацдарм (г. Великий Букрин), который сыграл важную роль в успешном наступлении наших войск, а позже – во взятии Киева.
Но до масштабов фронта мне, восемнадцатилетнему мальцу, было далеко, как до Луны. Вся моя жизнь ограничивалась масштабами третьего батальона 295-го стрелкового полка и ставшей родной восьмой роты. Мы шли, ведя бои за бесчисленные Первомайки, Кричевки, Ольховатки и прочие деревушки и маленькие городки, большинство из которых я и названия не знал.
Что осталось в памяти от тех сентябрьских и октябрьских боев? Первой серьезной потерей для меня стала гибель Феди Малова. Малой! Он совсем не был малышом, крепкий, решительный парень. Красивый. Вместе со взводом бежал под огнем в атаку. Несколько осколков снаряда пробили ему грудь и живот. Он умер через несколько минут, находясь в сознании. О его смерти мне рассказал Абдулов. Федя не мог представить, не верил до конца, что умирает. Пытался встать, просил:
– Надо врача скорее. Я ведь буду жить?
Он истек кровью, и его последние минуты были мучительными не столько от боли (вряд ли он ее чувствовал), а от тоски и жалости к матери. Его похоронили в братской могиле. Когда я пришел туда, там был только холм. Саперы сколачивали дощатую пирамиду, выжигали раскаленным гвоздем фамилии и инициалы тех, кого сумели опознать. Но через день-два тяжелый снаряд разнес памятник и раскидал останки погибших. Федю Малова хоронили дважды.
Новый фронтовой боевик от автора бестселлера «Пограничники Берии»! Новые подвиги «зеленых фуражек», выживших в отчаянных боях 22 июня 1941 года. Их осталось совсем немного – один из ста, – но каждый из них стоит целого взвода Спецназа.И теперь у бывших пограничников новый командир – легендарный «гений диверсий» Павел Судоплатов – и новое задание: возглавить разведывательно-диверсионный отряд, заброшенный в глубокий немецкий тыл, чтобы рвать вражеские коммуникации, пускать под откос воинские эшелоны, жечь автоколонны с боеприпасами, а главное – уничтожить железнодорожный мост, жизненно необходимый Вермахту для наступления на Сталинград.Этот стратегический объект под надежной охраной, и первая атака заканчивается провалом и тяжелыми потерями.
Новая книга от автора бестселлеров «Командир штрафной роты», «Смертное поле» и «Штрафник из танковой роты». Пронзительный роман о судьбе советского танкиста в годы Великой Отечественной войны.Он прошел огонь, кровь и медные трубы. Он выжил в страшной мясорубке 1941 года и кромешном аду 42-го. Он был штрафником-смертником, шесть раз горел в танке, но всегда возвращался в строй. За плечами у него — оборона Москвы и победа под Сталинградом, а впереди — тяжелейшие бои за Харьков, Курская дуга и битва за Днепр…Не ждите от этой книги победных фанфар и дежурных славословий.
НОВЫЙ фронтовой боевик от автора бестселлеров «“Зверобои” против “Тигров”» и «Командир штрафной роты». Первый роман об одной из самых опасных воинских профессий – истребителях танков.«Ствол длинный – жизнь короткая» – так говорили на фронте о расчетах противотанковых пушек. А у бронебойщиков продолжительность жизни была еще меньше. Противотанковые ружья системы Дегтярева и Симонова массово появились на передовой в самый тяжкий период войны, в конце 1941 года, когда катастрофические потери артиллерии вынудили сделать ставку на это простое, дешевое оружие.
ТРИ БЕСТСЕЛЛЕРА ОДНИМ ТОМОМ! Лучшая фронтовая проза нового тысячелетия, достойная войти в золотой фонд литературы о Великой Отечественной войне. «Окопная правда» высшей пробы. ВСЯ ТРИЛОГИЯ О ШТРАФНИКЕ-ТАНКИСТЕ.Он на фронте с 1941 года. У него за плечами оборона Москвы и Сталинградская страда, Курская дуга и битва за Днепр. Он потерял в боях сотни друзей, сам шесть раз был подбит, ранен, горел в танке — но всегда возвращался в строй. Страшной осенью 42-го, когда решалась судьба страны, он попал под жернова беспощадного приказа № 227 («Ни шагу назад!»)
Новый роман от автора бестселлеров «Командир штрафной роты», «Штрафник, танкист, смертник» и «“Зверобои” против “Тигров”»! Военный боевик о подвигах пограничников Берии в 1941 году. «Зеленоголовых расстреливать на месте!» – этот негласный приказ Вермахт получил в первые же дни войны. План «Барбаросса» дал сбой уже на рассвете 22 июня – 435 советских погранзастав оказали гитлеровцам ожесточенное сопротивление, которого те не ожидали и не учли. В отличие от командования Красной Армии Берия отдал приказ о приведении вверенных ему погранвойск в полную боевую готовность за двое суток до нападения Гитлера.
Новая книга от признанного мастера жанра! Основанное на реальных событиях повествование о судьбе молодого командира Красной армии Василия Гладкова. Впервые попав на фронт в декабре 1939 года, Василий с небольшим перерывом продолжал сражаться с врагами нашей Родины до самой Победы. Сначала кровавая Зимняя война, где Гладков со своим взводом, утопая в снегу, прорывал печально знаменитую линию Маннергейма. Затем страшная Великая Отечественная война: Смоленское сражение, Битва под Москвой, Сталинград. Не ищите в книге громких подвигов – это лишь суровая окопная правда о Великой войне, в которой наши отцы победили фашизм.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.