Штрафники не кричали «Ура!» - [10]
Отто слышал вчера, как саперы упоминали о ней. Отто хорошо расслышал название «неженки». Ее звали «Дрюкбугель». Хотя вряд ли. Эта вроде бы в деревянном ящике.
Только бы не напороться на шрапнельные мины. В окопах их называли «лягушками». Такую и нащупать не получится. Ткнешь лезвием, а она — прыг из земли в воздух. Тогда всех троих накроет дождь из шрапнели. В радиусе метров двадцати пяти все осколками посечет.
— Ну ты, недобитый лапландский тюлень. Чего ты возишься?! — раздался позади нетерпеливый возглас обер-фельдфебеля. Ему явно было не по душе лежать на холодной земле, под носом у русских. Было еще одно. То, почему именно Отто оказался в группе «ответственных за пулемет» и первым обреченным на этом минном поле. По крайней мере, Хаген для себя выбор обер-фельдфебеля обосновывал именно этим. Нескрываемой ненавистью, которую Барневиц старался выказать в отношении испытуемого Хагена при каждом удобном случае. Причем со стороны самого Отто это никоим образом — ни словом, ни поступком — не было спровоцировано. А на провокацию Барневиц нарывался нешуточно. Правда, пока на словах. Слова эти били Отто наотмашь, словно приклады надсмотрщиков. Только закалка, полученная Отто в арестантских полевых подразделениях и в Лапландском лагере, помогала ему сдержаться и не ответить Барневицу. Но Отто ясно осознал, что невыносимая физическая боль от побоев не более мучительна, чем боли муки душевной, вызванной необходимостью терпеть словесные издевательства облеченного властью ублюдка.
XIV
Из-за Лапландского лагеря обер-фельдфебель и возненавидел Хагена. Он сам был из породы лагерных надсмотрщиков. Не важно, что Лапландский лагерь и то место, где служил охранником Барневиц, разделяли тысячи километров. Обер-фельдфебель своим застывшим взглядом изувера, своими ледышками вместо глаз всегда смотрел на Отто, как на живого свидетеля своих издевательств и зверств. Отто был ему как бельмо в ледяном глазу.
— А-а, и ты здесь, лапландский тюлень? В числе первых лизоблюдов ползешь к полевой кухне?… — так, с раскатисто-едкой издевкой в своей луженой глотке, встречал обер-фельдфебель Хагена на бруствере, при раздаче сухого пайка. Тот стискивал зубы и молча дожидался своей очереди.
— Что ты молчишь? Точно тюлень!… Ты похож на лапландского тюленя, только дохлого! Ты слышишь, солдат?! Отвечай, мать твою, когда тебя спрашивает старший по званию!…
— Так точно… — Отто произносит свое «так точно» глухо, почти не поднимая головы.
Обер-фельдфебель входит в раж. Глаза его наливаются кровью, он начинает почесывать свои огромные кулаки.
— Что «так точно?!» А? Я не понял, солдат? Что «так точно»?!
Отто чувствует, что он окончательно взял себя в руки. Этому он научился в лагере. Как будто ты перевоплощаешься в какой-то предмет — табуретку или полено. Внутри Отто ощущает холодок отчаяния и, одновременно, спокойствие. «Хельга… Хельга… Хельга…» — звучит внутри его голос, но словно чужой, не ему принадлежащий.
— Так точно, герр обер-фельдфебель! Хорошо вас слышу! — чуть ли не браво отвечает Хаген, вытянувшись во фрунт.
— Смотри ты, лапландский тюлень стал отдаленно похож на солдата… — как бы вслух замечает обер-фельдфебель.
— Ты, арестантская гнида… радуйся, что не угодил в мой лагерь… — зловеще рычит Барневиц. — Ты бы у меня поползал в собственном кровавом поносе…
Он распрямляется с явным намерением продолжить экзекуцию, но появление лейтенанта его останавливает.
XV
Эта и другие картины неотступно преследовали Отто в короткие минуты передышки. Злобная ненависть копилась и зрела в нем. Каждое столкновение с обер-фельдфебелем добавляло в эту копилку. С первого момента своего появления в роте обер-фельдфебель Барневиц не был настроен на дружелюбие даже с товарищами по уставному персоналу. Сразу повел себя заносчиво, открыто делая ставку на свою силу. Необъяснимо, но факт: Паульберг — единственный в роте человек, чьи слова Барневиц полностью воспринимает. Еще некое подобие товарищеского расположения он выказывает к старшему охранения Хайгруберу. Видимо, по причине недюжинной физической силы последнего. А лейтенант Паульберг для Барневица — почти непререкаемый авторитет. Штрафников обер-фельдфебель за людей не считал. Всех испытуемых он сразу поделил на две категории: к одним — таких было большинство — он испытывал презрительное равнодушие. И вторые, которых он по каким-то, только ему ведомым, причинам ненавидел.
«В кровавом поносе… в кровавом поносе…» — эти слова Барневица почему-то всплыли в мозгу Отто именно сейчас, когда он очищал от грязной земли смертоносный железный колпак перед своим носом.
— Эй ты, недоносок, ну что там?! — зловещим шепотом вопил Барневиц. — Я тебя точно прикончу. А ну, ползи вперед.
— Герр обер-фельдфебель… — послышался жалобный голос Шульца. — Герр обер-фельдфебель, подождите. Кажется, Отто нашел…
— А ты заткнись, грязная скотина!… Заткнись! Заткнись! — нетерпеливо орал Барневиц. Отто слышал глухой стук ударов, которые вместе с каждым выкриком сыпались на беднягу Шульца. Видимо, Барневиц окончательно потерял терпение. Он хотел здесь и сейчас во что бы то ни стало довести задуманное до конца — наконец-то увидеть, как лапландского тюленя Отто Хагена разнесет на куски очередная мина.
Холодная весна 1944 года. Очистив от оккупантов юг Украины, советские войска вышли к Днестру. На правом берегу реки их ожидает мощная, глубоко эшелонированная оборона противника. Сюда спешно переброшены и смертники из 500-го «испытательного» (штрафного) батальона Вермахта, которым предстоит принять на себя главный удар Красной Армии. Как обычно, первыми в атаку пойдут советские штрафники — форсировав реку под ураганным огнем, они должны любой ценой захватить плацдарм для дальнейшего наступления. За каждую пядь вражеского берега придется заплатить сотнями жизней.
Агония III Рейха была долгой и кровавой – даже когда Красная Армия ворвалась в Берлин, даже после потери бо́льшей части города и самоубийства фюрера гитлеровцы не сложили оружия, продолжая оказывать отчаянное сопротивление в «9-м секторе обороны», который не зря окрестили «логовом зверя», – именно здесь расположены здания гестапо и министерства внутренних дел, Рейхсканцелярия и Рейхстаг. «Сердце Рейха» защищает отборный 5-тысячный гарнизон, все окна и двери заложены кирпичом, вокруг широкий ров, заполненный водой, за ним несколько линий окопов, зарытые по самую башню танки и батареи крупнокалиберных орудий, поставленных на прямую наводку.
Лето 1944 года. Красная Армия наносит шестой из легендарных «десяти сталинских ударов», вошедший в историю как Львовско-Сандомирская операция. Первыми на прорыв идут штрафные роты. Сокрушив вражескую оборону, советские войска выходят к Висле. Немцы отвечают контрударом на Сандомирском плацдарме, бросив в бой новейшие тяжелые танки «Королевский Тигр» и штрафников из 500-го «испытательного» батальона Вермахта. Наши части получают приказ «стоять насмерть». Здесь советским и немецким штрафникам вновь предстоит сойтись в смертельной схватке.
ТРИ бестселлера одним томом! Лучшие военные боевики о Курской битве. Уникальная возможность увидеть решающее сражение Великой Отечественной с обеих сторон фронта — глазами немецких эсэсовцев и советских штрафников.Офицерский штрафбат стоит насмерть на Огненной дуге! 1-я дивизия СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» истекает кровью под Прохоровкой! Т-34 против «Пантер» и «Тигров», скорость и маневренность против мощной брони и цейссовской оптики! Русская стойкость и отчаянная храбрость против германской доблести! Сталинские «смертники» против личной гвардии Гитлера!
Любой штрафник знает, что в обороне шансов выжить у него не больше, чем в наступлении, ведь штрафбаты стоят насмерть в каждом бою – до последней капли крови, ни шагу назад, по суворовскому завету: «Умри, а держись!» Он штрафник-«переменник» из «окруженцев» – боец «переменного состава» отдельного штрафного батальона, осужденный по сталинскому приказу № 270 как «трусливый элемент» и «дезертир», хотя в плен попал раненным, без сознания, и бежал при первой возможности, с боем прорвавшись из «котла», – но офицеров-«окруженцев» отдавали под трибунал в десять раз чаще, чем рядовых, и бывший лейтенант-танкист получил по полной: три месяца штрафбата.
Он был легендой при жизни, он превратился в миф после трагической смерти. Боливийский поход Эрнесто Че Гевары, исполненный невыносимых страданий и мук, всё чаще сравнивают с восхождением Христа на Голгофу. Загадочная гибель команданте по-прежнему окутана тайной, а «проклятие Че» неумолимо настигает палачей Героического Партизана спустя многие годы. Главный герой книги историка Александра Колпакиди и писателя, литературоведа Романа Кожухарова «Проклятие Че Гевары» – Альдо Коллоди, один из инициаторов знаменитого «латиноамериканского бума», в прошлом активный участник революционной борьбы – герильи. Стержнем сюжета становится рассказ одного из троих партизан, чудом выживших в «зверском» походе Че Гевары.
Генерал Георгий Иванович Гончаренко, ветеран Первой мировой войны и активный участник Гражданской войны в 1917–1920 гг. на стороне Белого движения, более известен в русском зарубежье как писатель и поэт Юрий Галич. В данную книгу вошли его наиболее известная повесть «Красный хоровод», посвященная описанию жизни и службы автора под началом киевского гетмана Скоропадского, а также несколько рассказов. Не менее интересна и увлекательна повесть «Господа офицеры», написанная капитаном 13-го Лейб-гренадерского Эриванского полка Константином Сергеевичем Поповым, тоже участником Первой мировой и Гражданской войн, и рассказывающая о событиях тех страшных лет.
Маргарита Геннадьевна Родионова. Девчонка идет на войну. Повесть. Изд.1974г. Искренняя, живая повесть о "юности в сапогах", о фронтовых буднях, о любви к жизни и беззаветной верности Родине. Без громких слов и высокопарных фраз. От автора: Повесть моя не биографична и не документальна. Передо мной не стояла цель написать о войне, просто я хотела рассказать о людях, смелых и честных, мужественных и добрых. Такими я видела фронтовиков в годы моей юности, такими вижу их и сейчас. Эта книга — дань уважения боевым товарищам, которые с черных лет войны по сей день согревают жизнь мою теплом бескорыстной и верной фронтовой дружбы.
Книга повествует о жизни обычных людей в оккупированной румынскими и немецкими войсками Одессе и первых годах после освобождения города. Предельно правдиво рассказано о быте и способах выживания населения в то время. Произведение по форме художественное, представляет собой множество сюжетно связанных новелл, написанных очевидцем событий. Книга адресована широкому кругу читателей, интересующихся Одессой и историей Второй Мировой войны. Содержит нецензурную брань.
В августе 1942 года автор был назначен помощником начальника оперативного отдела штаба 11-го гвардейского стрелкового корпуса. О боевых буднях штаба, о своих сослуживцах повествует он в книге. Значительное место занимает рассказ о службе в должности начальника штаба 10-й гвардейской стрелковой бригады и затем — 108-й гвардейской стрелковой дивизии, об участии в освобождении Украины, Румынии, Болгарии, Югославии, Венгрии и Австрии. Для массового читателя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В художественно-документальной повести ленинградского журналиста В. Михайлова рассказывается о героическом подвиге Ленинграда в годы Великой Отечественной войны, о беспримерном мужестве и стойкости его жителей и воинов, о помощи всей страны осажденному городу-фронту. Наряду с документальными материалами автором широко использованы воспоминания участников обороны, воссоздающие незабываемые картины тех дней.
Новый скорострельный боевик от автора бестселлеров «Фронтовик. Без пощады!» и «Фронтовик стреляет наповал».Вернувшись с Великой Отечественной, войсковой разведчик становится лучшим опером легендарного МУРа.На фронте он не раз брал «языков», но «на гражданке» предпочитает не задерживать бандитов и убийц, а стрелять на поражение.Только-только справились с послевоенным разгулом преступности, как умирает товарищ Сталин, объявлена амнистия, но не политическим, а уголовникам, из лагерей выпускают тысячи воров, грабителей, насильников.«Холодное лето 1953 года» будет жарким.А значит – Фронтовику снова идти в бой.Он стал снайпером еще на передовой.На его боевом счету уже более сотни нелюдей – гитлеровцев и урок.Его верный ТТ не знает промаха!
Новый фронтовой боевик от автора бестселлера «Пограничники Берии»! Новые подвиги «зеленых фуражек», выживших в отчаянных боях 22 июня 1941 года. Их осталось совсем немного – один из ста, – но каждый из них стоит целого взвода Спецназа.И теперь у бывших пограничников новый командир – легендарный «гений диверсий» Павел Судоплатов – и новое задание: возглавить разведывательно-диверсионный отряд, заброшенный в глубокий немецкий тыл, чтобы рвать вражеские коммуникации, пускать под откос воинские эшелоны, жечь автоколонны с боеприпасами, а главное – уничтожить железнодорожный мост, жизненно необходимый Вермахту для наступления на Сталинград.Этот стратегический объект под надежной охраной, и первая атака заканчивается провалом и тяжелыми потерями.
НОВЫЙ убойный боевик от автора бестселлера «Фронтовик. Без пощады!».Новые расследования операфронтовика по прозвищу Стрелок.Вернувшись домой после Победы, бывший войсковой разведчик объявляет войну бандитам и убийцам.Он всегда стреляет на поражение.Он «мочит» урок без угрызений совести.Он сражается против уголовников, как против гитлеровцев на фронте, – без пощады, без срока давности, без дурацкого «милосердия».Это наш «самый гуманный суд» дает за ограбление всего 3 года, за изнасилование – 5 лет, за убийство – от 3 до 10.
Вернувшись с фронта домой и поступив на службу в милицию, бывший войсковой разведчик осознает, что он снова на передовой, только война идет уже не с гитлеровскими захватчиками, а против уголовного отребья.Пока фронтовики проливали кровь за Родину, в тылу расплодилась бандитская нечисть вроде пресловутой «Черной кошки», на руках масса трофейного оружия, повсюду гремят выстрелы и бесчинствуют шайки. А значит – никакой пощады преступникам! Никаких интеллигентских соплей и слюнявого гуманизма! Какая, к черту, «эра милосердия»! Какие «права человека»! Вор должен сидеть в тюрьме, а убийца – лежать в могиле! У грабителя только одно право – получить пулю в лоб!И опер-фронтовик из «убойного отдела» начинает отстреливать урок как бешеных собак.