Штосс - [13]

Даниил покончил с ужином, привстал и вытащил из вещмешка квадратный кусочек ткани. Вытер им губы, по очереди осенил себя и Григория крестным знамением.

– Крысы, как и все остальные животные, созданы Богом на потребу человеку. А мутанты… Они посланы нам в наказание за грехи. Поверь всей душой в Господа, и эти твари не посмеют коснуться тебя.

– Чего вы гоните? – возмутился Григорий. – Оглянитесь вокруг! Мы с вами находимся в аду, который только по ошибке называется Метром. Мы здесь не живем, а подыхаем. Все кого я любил, погибли. Одни – от болезней и голода. Других подъели мутанты. Мне всего тридцать, а выгляжу на шестьдесят. Знаете почему? Под завязку хватанул радиации еще в детстве! Отец вывел меня наверх, чтобы показать солнце. И вот результат – его утащил птеродактиль, а я с тех пор плюю кровью. И волосы у меня выпадают клочьями.

– Но ведь ты жив! – Даниил воздел руки к черному своду, за которым, по его предположениям, скрывался Создатель: – Боже, благодарю тебя за спасение раба твоего Григория от врагов рода человеческого!

– Жив пока еще, но могу сдохнуть в любой момент. Поэтому время – патроны. Хочется лишний раз смотаться в бордель, перепихнуться с грудастой девкой и нажраться самогонки до поросячьего визга. Чтобы не видеть всей этой хрени. Так что гоните, что мне причитается, отец Даниил.

– Вот оно что! – воскликнул проповедник, горестно качая головой. – Корыстолюбие. Блудодеяние. Чревоугодие. Пьянство. А я надеялся, Григорий, что ты пойдешь со мной дальше, к жителям новых станций, которым я несу свет истины. Хотел спасти твою заблудшую душу, но ты противишься Богу. Отсюда твой неосознанный страх перед настоящим и грядущим.

– Нет у нас никакого грядущего, отче. И я не вижу никакого смысла переться с вами на другие станции, потому как там творится все тот же вечный бардак, что и на всех остальных станциях. Ваше Братство подрядило меня провести вас через опасный участок. Дело сделано. Остался последний перегон. Дальше нам не по пути. Вы уже несите как-нибудь без меня свой свет истины, а я вот костерком обойдусь.

– А еще и гордыня тебя обуяла, – вздохнул отец Даниил, вынимая из вещмешка увесистый сверток. – Ты исполнен смертных грехов, брат мой.

Проводник внимательно следил за руками миссионера, отсчитывающего патроны. Губы Григория шевелились, а глаза блестели. Он считал. Не успел Даниил закончить, как Григорий рванулся к желтой горке боеприпасов. Порывистыми, нервными движениями рассовал патроны по карманам штанов.

– Ну, как говорится, Богу – богово, а слесарю – слесарево! – сказал он все тем же вызывающим тоном.

– Да смилуется над тобой Господь, ибо искра веры, которую он вложил в тебя при рождении, уже почти погасла…

– Тс-с-с! – Григорий приложил палец к губам и, нагнувшись, подхватил свой «калаш». – Ни к чему так орать, отец Даниил. Сдается мне, я что-то слышал. Забудьте на время о своих проповедях. Обратить в веру мутантов вам все равно не удастся. Сидите и не рыпайтесь, пока я не осмотрюсь.

Прижимаясь спиной к стене, проводник двинулся вглубь туннеля. Метрах в десяти от костра включил прикрученный к стволу автомата фонарик. Конус света вырвал из темноты жуткие экспонаты, оставленные местными мутантами. Стены опасного перегона были увешаны скелетами смельчаков, посмевших сунуться на чужую территорию.

Судя по выражение лица Григория, это зрелище было ему не в диковинку. Интересовало его совсем другое. Проводник продвинулся вперед еще на несколько шагов. Теперь в поле зрения появилась темная дыра – боковое ответвление туннеля. Григорий замер. Затаил дыхание.

Ждать пришлось недолго. Шевельнулся скелет, подвешенный на кронштейн у самого края дыры. В просвете между его ребрами зажглись два зеленых огонька. Еще через несколько секунд показались длинные, похожие на перекрученные канаты мускулистые руки, а за ними и лобастая голова мутанта. Лысая, обтянутая серой, усеянной бородавками кожей. Треугольные, почти прозрачные уши подрагивали – чудовище ловило каждый звук. Когтистые пальцы зашевелились, словно прощупывая воздух. Наконец мутант высунулся в туннель до половины. Со впалой груди его свисали клочья белесой шерсти. Он бесшумно выбрался на середину туннеля, опустился на корточки и замер в позе выжидания. Теперь было видно, что ноги существа почти ничем не отличаются по строению от рук. Разве, что пальцы на них были чуть длиннее.

Григорий вжался в стену и перестал дышать. Взгляды человека и мутанта скрестились.

В ту же секунду руконог, словно подброшенный невидимой пружиной, оказался на своде туннеля, повис на тюбингах, как гимнаст на турнике. Он оказался выше человека не меньше чем на полметра.

– Г-р-р-р-о! Г-р-р-р-о! – зарычало существо, оскалив пасть с похожими на зубья вил клыками.

– Боже, спаси и сохрани! – вскрикнул Григорий, машинально осеняя себя знаком креста.

Мутант несколько раз качнулся наподобие маятника и пропал в темном провале бокового ответвления. Оттуда доносились тревожные шорохи и все новые и новые «г-р-р-р-о».

Григорий повернулся к отцу Даниилу:

– Нас засекли. Вперед пути нет.

За спиной миссионера послышался какой-то шлепок. Григорий резким движением вскинул автомат и направил луч фонарика в сторону шума. На рельсах стоял крупный руконог, спрыгнувший, по всей видимости, с потолка. Он сжал кулаки, по-обезьяньи несколько раз вызывающе ударил себя в грудь, резко повернулся и нырнул в темноту.