Штормовой прилив - [7]

– Я говорю с вами от имени Императора, – воскликнул Посланник зычным голосом. – Я принёс предупреждение о страшной опасности, что грядёт к нам с юга. – Постепенно вокруг оратора начала собираться толпа. – Как многим уже известно, города Шанисронда кишат пиратами!

– Пора уходить, – произнесла Марозволк, по-прежнему прячась за телегой. – Здесь небезопасно.

– Хочу послушать, о чём пойдёт речь, – возразила Кими.

– Посланники – те же Зоркие, которые не преуспели в учёбе, но оказались полезны Императору, – прошептала Марозволк. – Если он умеет чувствовать одарённых, то нам несдобровать!

– Многие месяцы эти воры преследовали имперские корабли, – продолжал тем временем Посланник. – И теперь у нас есть основания подозревать, что они готовы выдвинуться на север.

– Чувствовать одарённых? – Кими нахмурилась.

– Зоркие могут обнаружить колдовскую метку с одного взгляда или по запаху, но называем мы это обычно «чувствовать».

– Тогда возвращайся на корабль, – велела принцесса. – А я хочу послушать.

– Даже среди вас могут находиться шпионы, – добавил Посланник. – Вы узнаете их по тёмной коже. – При этих словах несколько человек повернулись и уставились на Марозволк и Кими.

– Я вас здесь одну не оставлю! – возразила Зоркая сквозь стиснутые зубы. – Пойдёмте же!

Ямалская принцесса окинула толпу ледяным взглядом, затем повернулась и скользнула в сторону соседней улицы.

– Пожалуй, впредь стоит принимать твои предупреждения с большим вниманием, – заметила Кими, оказавшись в безопасности.

– Я ведь не только за себя переживаю, – ответила Марозволк с ноткой обиды в голосе. – Но и за вас тоже, ваше высочество.

3. Хьелльрунн

Всё утро Хьелльрунн не покидала каюту: она не желала толкаться среди снующих членов команды, да и настроения не было протискиваться мимо пиратов и послушников, чтобы взглянуть на берег. Ей прежде никогда не доводилось покидать Нордвласт или удаляться от Циндерфела больше чем на дюжину лиг. «Надежда Дозорного» добралась до манящего приключениями Свингеттевея, но Хьелль не ощущала по этому поводу ровным счётом ничего.

На протяжении трёх недель её мучили кошмары: снова и снова дядю Вернера убивали Охранцы, и в жилах вскипала необузданная ярость. Вновь и вновь в грёзы вторгались изуродованные трупы и все те разрушения, которые она учинила, сражаясь с имперскими посыльными, явившимися за госпожой Камаловой.

– Хьелльрунн. Не говори, что ты до сих пор валяешься в постели.

Услышав голос наставницы, она застонала, зажмурилась и повернулась на койке в сторону двери каюты, когда та со скрипом открылась. На пороге стояла Зоркая-ренегат.

– Поднимайся! У нас дел невпроворот – мы наконец прибыли в порт. – Старуха требовательно потрясла её за плечо.

Хьелльрунн натянула одеяло повыше, будто могла укрыться от грядущих проблем.

– Пойдём. Я знаю, что ты одета, – настаивала госпожа Камалова. Говорила старуха на северном языке, но с резким сольским акцентом, не оставлявшим сомнений в её происхождении. – Тебе нужно покинуть корабль. Идём, отведаем мяса, вина, да потолкуем с кем-то помимо пиратов и детей.

Хьелль поднялась с кровати, не проронив ни слова. Возражать не имело смысла – бывшая Зоркая всегда добивалась своего.

– Полагаю, Стейнер уже сошёл на берег? – сонно пробормотала девушка, приглаживая расчёской спутанные светлые волосы.

– Ещё бы, – подтвердила госпожа Камалова, поправляя платок. – Правда, первой сбежала Кими. Подали трап, и след её простыл.

– Может, разумнее их дождаться? Откуда нам знать, какие опасности таит в себе Вираг?

– Конечно, разумнее. Однако умирающим с голода детям с Владибогдана негоже питаться корабельными галетами и вяленым мясом. Нам нужна хорошая трапеза! Тебе прежде всего! Ты похожа на мешок с костями!

Точно по команде, желудок Хьелльрунн отозвался урчанием, и она улыбнулась с явной неохотой.

– Я бы предпочла не сталкиваться с Охранцами.

– Это прекрасно, что у тебя остался здравый ум, да только кому от него прок, ежели ты подохнешь с голоду на этом вонючем судне? Давай же! Вылезай из каюты!

Они пробрались по тёмным коридорам и скрипучим лестницам «Надежды Дозорного» и оказались на главной палубе, где уже ждали послушники Владибогдана – около двух десятков бледных, исхудавших детей.

– На острове не так много провианта, – пояснила Камалова.

От Стейнера тоже остались лишь кожа да кости, покрытые шрамами к тому же. Одежда беглецов была рваной и изношенной, многие из них ходили босыми. Однако сейчас отстранённые взгляды, которые время от времени возникали на лицах детей по пути в Вираг, сменились воодушевлением и радостным предвкушением. Заметив пересекающую палубу госпожу Камалову, многие послушники смолкли в благоговении. Сбежав от Империи и сумев выжить, будучи Зоркой-отступником, она превратилась в живую легенду.

Однако никому из детей не было известно о дюжине Охранцев, пришедших за Мареком и Вернером в лес. Никто не знал, что она защищала отца и Зоркую. Ни один послушник не представлял масштабы её ярости, чуть не разрушившие дом Камаловой. Хьелльрунн по сию пору видела лица убитых людей – то, как неслись они в шторме её гнева и разбивались оземь, превращаясь в кровавое месиво.