Штормовое предупреждение - [108]
— Остроумно.
— Смешно, правда? — спрашивает Роберт, беря в руки миниатюрный огнетушитель, потом от нечего делать его рассматривает. — Надеюсь, у тебя все наладится.
— Ну да, нужно, чтобы прошло какое-то время. Как ты, Роберт? Как живешь?
— Нормально.
Роберт поднимает голову и видит на полке, позади отца, свой подарок, который тот поместил отдельно от всего, на почетное место. Чарли видит, как взгляд Роберта теплеет, наконец-то сын смело смотрит ему в лицо, не отводя глаз.
— Знаешь, мне очень жаль, что между нами все так… повернулось, папа.
— Может, теперь все повернется иначе?
— Ты думаешь?
— Надеюсь.
— А знаешь, у меня для тебя еще один сюрприз.
Он поворачивается к наглухо закрытой машине и машет рукой. Дверь тут же распахивается, и оттуда вылезает женщина. В первый момент Чарли даже не понял, кто это. Ничего похожего на панковский "ирокез" и одежда другая, совсем не та, про которую он обычно говорил Морин "это нечто". Она одета модно и красиво, у нее красивая аккуратная стрижка; отглаженные джинсы, длинная синяя шерстяная кофта. Женщина поманила кого-то из распахнутой двери, и оттуда выскочил парнишка лет пяти и побежал за ней следом. Только в этот момент Чарли наконец осенило…
— Кэрол хорошая мать, — говорит Роберт.
— Ты и она… вы…
— Мы просто хорошие друзья. Я часто навещаю Чака. Он классный мальчишка.
Чак — довольно коренастый крепыш с густыми черными волосами. Он вприпрыжку несется к магазину, Кэрол идет следом. Не дожидаясь матери, он распахивает дверь и направляется прямо к Чарли.
— Ты, что ли, мой дед?
Чарли смотрит на малыша и видит, что в глазах у него васильковая синь. Густые черные волосы, точно такие же, как у самого Чарли, чудесным образом передавшиеся через поколение, не сыну, а внуку. Чарли протягивает руку, мальчик протягивает свою и позволяет Чарли ее пожать и один разок встряхнуть, но потом отбирает.
— В общем, да, — говорит Чарли.
Мальчик уже на него не смотрит, он внимательно разглядывает железную дорогу.
— Ты хотел бы стать машинистом? — спрашивает Чарли.
— Не-а, — бормочет Чаки, не глядя на деда. — Я хочу быть полицейским.
— Хорошее дело, — говорит Чарли. — Как раз то, что нужно.
— Быть машинистом неинтересно.
— Здравствуйте, мистер Бак, — говорит Кэрол.
— Ну зачем так, теперь можешь звать меня просто Чарли.
Решительно преодолев три разделяющие их шага, он крепко обнимает Кэрол, спрашивая себя, почему он не обнял точно так же сына? Кэрол, немного выждав, деликатно отстраняется. Чак жмет на всякие рычажки и кнопки на выставленных моделях.
— Он похож на вас, — улыбается Кэрол. — Правда, Роберт?
— Не повезло бедняге, — добродушно ухмыляется Роберт.
— Но дед-то старый, — говорит Чак.
— Действительно старый, — говорит Чарли, скорее самому себе, изумленный тем, как больно ему осознавать этот непреложный факт. Он оборачивается к Кэрол: — Ты все еще слушаешь эту кошмарную музыку?
— Да, — говорит Кэрол.
— Хочешь, одолжу тебе Мантовани? — шутливо предлагает Чарли.
— А это кто? — чуть нараспев спрашивает Чак. Его выговор слегка напоминает материнский, — та же северная тягучесть.
— Никто, — говорит Чарли. — Один дядя, который был когда-то очень важным, почти как король.
Наступает долгое молчание. Слишком давит на всех груз прошлого. Слишком свежи раны. Роберт смотрит на часы:
— Нам, пожалуй, пора.
— Как? Уже? Вы побыли у меня всего пять минут.
— Честно говоря, мы приглашены к маме. Она готовит обед, ну и вообще, хлопочет. Я просто хотел посмотреть, как ты тут.
— Ты бабушкин муж, да? — спрашивает Чак.
— Теперь уже нет, — говорит Чарли. — Мы с ней разженились.
— А почему? — спрашивает Чак.
— В жизни всякое случается, — отвечает Чарли.
— Правда, пап, — говорит Роберт, смущенно переминаясь с ноги на ногу, — мы уже опаздываем.
— Ну, раз опаздываете… Ладно. Передавайте Морин привет, наилучшие мои пожелания, договорились?
— Да, конечно, папа. А магазин у тебя классный, здорово смотрится.
— Спасибо.
Роберт хочет еще что-то сказать, но вместо этого отворачивается.
— Мне… мне очень жалко, что так все вышло… В смысле… у вас с мамой.
— Что поделаешь, так уж…
— … легли карты, — подхватывает Роберт.
Чарли улыбается:
— Я как заезженная пластинка, старый зануда.
— Да нет, что ты. Ведь и у тебя когда-то все было нормально. Жизнь сложная штука. Всякий может ошибаться.
— Мудрая мысль, сынок.
Он протягивает Роберту руку, и тот крепко ее жмет. У Роба железная хватка, а ладонь намного больше отцовской. Взгляды их снова встречаются, но лишь на пару секунд.
— Как-нибудь еще увидимся, пап.
— Обязательно. Смотри береги себя, ладно?
— Это ты себя береги.
— Я горжусь тобой, Роб.
— Я знаю. Знаю, что гордишься. — Он улыбается. — Чак, не хочешь поцеловать своего дедушку?
— He-а, — говорит Чак. — Я же не гей.
Все трое взрослых начинают хохотать, искренне, от души, окончательно преодолев неловкость. Чак тут же заливается слезами.
— Что такое, Чаки? — спрашивает Кэрол.
— Вы все надо мной смеетесь.
Кэрол берет Чака на руки, и он потихоньку успокаивается.
— Скажи дедушке "до свидания".
— Пока, дед. — Чак прижался лицом к материнскому плечу, поэтому голосок у него приглушенный.
— Пока, Чак. Заходи как-нибудь проведать своего старого деда. Будем с тобой играть в паровозики.
Тим Лотт (род. 1956) — один из самых популярных современных английских писателей. Первая его книга «Запах сухих роз» (The Scent of Dry Roses, 1996) получила премию «За Лучшую автобиографию» в 1996 г. Роман «Блю из Уайт-сити» (White City Blue, 1999) был удостоен премии Уитбреда в 2000 г. Роман «Штормовое предупреждение» (Rumours of а Hurricane, 2002) признан критиками лучшей книгой года. «Блю из Уайт-сити» — роман о конфликте между дружбой и любовью. Дружбой, замешанной на подтрунивании, пиве и ностальгии по Лучшему Дню, который друзья поклялись отмечать каждый год, несмотря ни на что.
«Все существующее – иллюзия. Правда – ложь. Миром правит парадокс. И это дает надежду», – считает герой романа. Разуверившись в любви, он обратил взор внутрь себя и с удивлением обнаружил в своем черно-белом мире мириады оттенков серого. И решил разобраться: Что случилось с женщинами? Что случилось с ним самим? Что вообще случилось?
Эта книга — про страсть. Про, возможно, самую сладкую и самую запретную страсть. Страсть тайно подглядывать за жизнью других людей. К известному писателю приходит вдова доктора Алекса Сеймура. Недавняя гибель ее мужа вызвала сенсацию, она и ее дети страдают от преследования репортеров, от бесцеремонного вторжения в их жизнь. Автору поручается написать книгу, в которой он рассказал бы правду и восстановил доброе имя покойного; он получает доступ к материалам полицейского расследования, вдобавок Саманта соглашается дать ему серию интервью и предоставляет в его пользование все видеозаписи, сделанные Алексом Сеймуром.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.