Штормовая волна - [99]

— Не волнуйся, — сказал Росс. — Это печи для обжига и кирпичные фабрики. Когда проедем, будет получше.

Карета оказалась на такой же опустошенной местности, как рядом с любой шахтой Корнуолла. Между дымящимися кирпичными фабриками бродили овцы и рылись в земле свиньи, пытаясь найти среди отравленной растительности хоть что-то зеленое. По обочинам громоздились отвалы, некоторые тоже курились, как наполовину спящие вулканы, другие раскинулись, как предгорья, а в отбросах копошились нищие и дети в обносках и с золотушными лицами.

Дома стояли в беспорядке и покосившись, словно вот-вот рухнут. Некоторые и правда рухнули, и там работали строители. После еще нескольких полей стало чище и появилось несколько добротных зданий, а затем карета покатилась по старой и неровно замощенной улице, от которой отходили переулки и тупики — там сновали неряшливые женщины с детьми и бездомные кошки.

Настали сумерки, но вечер стоял теплый, и женщины в грубых шерстяных юбках и чулках сидели в дверях, их корсеты с кружевами заляпаны грязью. Некоторые штопали, но многие просто глазели и зевали. Когда карета проезжала мимо, они выкрикивали непристойности и швыряли в кучера гнилыми апельсинами. В канаве валялись какие-то лохмотья, вероятно, пьяные или мертвые люди, а дети с воплями бежали вслед за экипажем. Наконец, карета выехала на отличную мостовую, но с приподнятыми переходами для пешеходов, так что она всё равно подпрыгивала и раскачивалась.

Потом появилась Темза. Окна кареты, до сих пор плотно закрытые от вони, теперь открыли и впустили свежий воздух. По реке плыли тысячи суденышек. То там, то сям её пересекали паромы с пассажирами — баржи с десятью парами весел. Парусники меняли галсы по ветру и каким-то чудом друг с другом не сталкивались. Чуть дальше высился лес мачт и огромный купол.

— Собор святого Павла, — объяснил Росс.

Когда они пересекли мост, стало совсем темно. Вокруг сновали мальчишки, зажигая уличные фонари на столбах. Всё вокруг стало похожим на сказку. Темнота поглотила нищету, грязь и вонь, из стеклянных шаров на улицу струился призрачный свет. Теперь карета вкатила на приличные улицы, но почти не могла продвинуться, так они были запружены. На короткое время она втиснулась между открытым катафалком с гробом и позолоченной каретой, где сидела дама со страусиными перьями в волосах. Рядом тряслась телега с пивными бочонками, а группка оборванцев следовала за марширующими солдатами, пока несколько экстравагантно одетых наездников пытались протиснуться сквозь толчею.

Карета сделала длительную остановку, чтобы высадить мистера и миссис Карн. Пассажиры обменялись любезностями, багаж Карнов выгрузили, и наконец экипаж снова тронулся, медленно двигаясь по широкой улице под названием Стрэнд. Не раз еще пришлось останавливаться.

— Вот и приехали, — сказал Росс. — Наконец-то. Нам чуть дальше по улице, если ты не против пройтись после стольких часов в карете. Кучер выгрузит наши вещи.

III

Комнаты оказались милыми и просторными, превзойдя ожидания Демельзы, после того как она насмотрелась на тесные постоялые дворы, где они ночевали. А миссис Паркинс — приятная дама в очках — была весьма услужливой.

За последний день они проехали семьдесят пять миль, и хотя не могли пожаловаться на здоровье, больше всего хотели отправиться в постель и проспать до утра. Демельза, привыкшая к шумному пробуждению детей на заре, была поражена и смущена, когда оторвала голову от подушки и увидела, что мраморные каминные часы показывают почти десять. Росс уже частично оделся и умылся.

— Боже! Почему ты меня не разбудил, Росс?

Он улыбнулся.

— Не переживай. Миссис Паркинс обычно накрывает завтрак в десять. Я редко просыпаюсь в Лондоне рано.

— Неудивительно, что ты возвращаешься домой уставшим.

— Потому что поздно встаю?

— И поздно ложишься, как я подозреваю. День путается с ночью.

— Ночную рубашку?

— Да, пожалуйста.

— Так пойди и возьми.

— Нет.

Росс начал бриться.

— Что это, Росс?

— Что? Ах, это. Усовершенствованный умывальник. Разве ты не видела такой в Техиди? У этого еще есть отделения для мыла и бритв. Ты сможешь им насладиться, когда встанешь.

— Миссис Паркинс принесла воды?

— Горничная. В доме есть кран.

— Кран? Ты имеешь в виду, как у бочки?

— Да. Но вода течет по деревянным трубам из цистерн, расположенных на возвышенности в городе, поэтому можно лить, сколько хочешь.

— Ее можно пить?

— Я пил и не отравился. Уверен, что прошлой ночью ты заметила — в туалете дальше по коридору также есть ведро с водой и песком. Это лучшая система из всех, что я встречал.

— Прошлой ночью я слишком устала, чтобы на что-либо обращать внимание.

— Когда я тебя раздевал, ты выглядела, как длинноногий милый котенок, слегка влажный от пота.

— Звучит ужасно.

— Что ж, это было вовсе не так, если ты что-то можешь вспомнить.

— Я могу вспомнить.

Повисла тишина. Демельза зевнула и пригладила волосы.

— Джентльмен подал бы мне ночную рубашку, — сказала она.

— Зависит от джентльмена.

— Я тебе уже говорила, что ты связался в Лондоне с дурной компанией.

— Нет. По крайней мере, до прошлой ночи.

Росс молча закончил бриться и вылил использованную воду в другое ведро. Демельза сидела на кровати, закутавшись в простыню.