Штильскин - [52]

— Н-но, ты же сумасшедший.

Шляпник широко улыбнулся.

— Значит, друзья мои, вы в отличной компании.

Траль слегка дёрнулся и разразился слезами.

Шляпник встал в полный рост. В свете свечей, отбрасывающих тени на стену и при звуках грома, ревевшего за пределами Башни, Шляпник выглядел поистине жутко, его волосы свисали жирными нитями, изодранная одежда висела на тощем теле.

В голове агента Труляля ревел без остановки, а Траляля лишь тихонько всхлипывал. Нити здравого рассудка, что всё это время превосходно разъединяли личности Труляля и Траляля, оказались разорваны за считанные минуты. Когда он был ребёнком, Траляля и Труляля были двумя личностями, застрявшими в маленьком теле, не противоборствующими, а, скорее, сиамскими близнецами. Они ссорились, дрались, договаривались, любили и смеялись. И всё же, подобную странность можно терпеть лишь какое-то время, поэтому встал выбор: пройти терапию или сесть в Башню до того, как его безумие причинит кому-то вред. Решение было закономерным.

— Тролль! — выкрикнул Шляпник.

Послышались шаркающие шаги, запоры отъехали в сторону. Дверь слегка приоткрылась и тролль сунул в проём уродливую голову.

— Чо надо? — прорычал тролль.

— Кажется, наш дорогой друг немного сошёл с ума. Не найдётся ли где-нибудь свободной камеры, чтобы он мог отдохнуть? Я пригляжу за его рассудком, пока он будет спать, — вежливо пояснил Шляпник.

— Ты чо с ним наделал?

Шляпник принял искренне удивлённый и невинный вид.

— Я? Мы просто разговаривали, и вдруг он… сами посмотрите.

Тролль распахнул дверь. Лампа осветила камеру, явив взору крупную круглую фигуру, которая сидела на полу посреди камеры и всхлипывала. Тролль взглянул на Шляпника, тот пожал плечами.

— Я даже не смог рассказать ему свою тайну, — сказал Шляпник и разочарованно покачал головой.

Тролль подошёл к Тралю и взял под руку.

— Так, лан-лан, всё путём, он на многих так влияет.

Тролль взял свечу и за руку потянул Траля из камеры. Тот встал, понурив голову, и оба вышли из камеры, оставив Шляпника в одиночестве.

Дверь захлопнулась и свет покинул помещение. Шляпник стоял посреди камеры и маниакально ухмылялся.

Глава пятнадцатая Мигунизм

Роберт решил, что, чем чаще он будет путешествовать по запутанной системе дверей, тем легче это путешествие будет ему даваться. Он ошибся. Он сбился со счёта, сколько раз оборачивался и прыгал в дверь, а тошнотворное чувство, которое расползалось по кишечнику и щекотало миндалины, никуда не делось.

Он вышел через очередную дверь и в тот же миг мир обрёл чёткость. Он стоял на длинном пляже, песок которого нежно омывали воды бескрайнего океана. Из-за горизонта выглядывало солнце, а лёгкие Роберта наполнились запахом моря. И вдруг он их увидел. Поначалу он не был уверен, но, когда солнце спряталось за горизонтом, а затем выскочило из-за него, заливая всё вокруг утренним светом, он убедился в своей правоте.

— Это же русалки! — воскликнул Роберт.

Вдалеке на пляже лежали и загорали три женщины-русалки. Выше пояса они были обнажены. «Полагаю, они и ниже пояса обнажены».

— Они прекрасны!

— Ага, наверное, — сказал голос.

— Наверное? Наверное? Ты погляди на них, они же прекрасны!

— Ну, они же наполовину рыбы, разве нет?

Роберт взглянул на русалок.

— Ниже пояса, да.

— Я просто не вижу ничего привлекательного, — сказал голос.

— Как ты вообще можешь быть мной? Ты хоть знаешь, сколько раз мы не соглашались друг с другом за последние несколько часов?

— Ну, я не считал…

— Двадцать шесть, — сказал Роберт.

— Значит, ты считал, да?

— Двадцать шесть несогласий!

— Что ж, ночка выдалась долгой.

— Я просто не понимаю, как ты можешь быть моим разумом, или моей совестью, или кто ты там. Я не…

— Русалки приближаются, — сказал голос.

Роберт открыл было рот, чтобы возразить, но заметил, что голос прав. Русалки ползли вдоль пляжа в сторону Роберта, волоча за собой рыбьи хвосты. Они находились метрах в десяти от него. Их обнажённые груди выглядели огромными и соблазнительно покачивались. Морской бриз трепал их длинные тёмные волосы. На бронзовой коже блестели лучи солнца. Они издавали самое прекрасное урчание, а их клыки были… острыми?

— Какого хрена? — спросил Роберт.

Шесть метров.

Русалки были прекрасны, но они урчали и даже немного истекали слюной. Они неестественно широко раскрыли рты и обнажили длинные клыки, как у змеи. Было похоже, что изо рта у одной из них свисали останки какого-то существа. Русалки поползли быстрее и выглядели они чрезвычайно голодными.

Три метра.

— Ненавижу, когда такое случается, — сказал голос.

— Я первый, — сказал Роберт, развернулся и побежал. Дверь всё ещё зияла мерцающей дырой на берегу. Роберт слышал позади урчание русалок. Он нырнул головой вперед в дверь…

…и налетел на твёрдый зеленый камень.

Он взглянул на дверь, чтобы посмотреть, какого та размера. Он заметил, что перед тем, как исчезнуть, двери уменьшались в размерах, и что средняя продолжительность жизни одной двери составляла около пятнадцати минут. Эта всё ещё оставалась широкой, поэтому время у него было.

Он стоял во дворе. Ну, или, по крайней мере, на руинах двора. Повсюду громоздились кучи зелёных камней. В лучах солнца блестела зелёная скала.