Шрамы и песни - [5]

Помню стук в дверь. Блондинка была топлесс, и, дьявол, я же всего лишь человек.

Затем мы кое-как доползли до комнаты-на-одну-ночь, все время целуясь и полизывая друг друга, переплетаясь языками, ртами, пальцами. Там мы рухнули на кровать. Она стянула мои боксеры и сразу же плотно, на грани боли, обхватила губами мой член.

Дальше помню, как открывал ящик для шлюшек и швырял ей пачку презервативов и что мы использовали их все. Глубоко вздохнув, я обхватил лицо руками. От нахлынувшего чувства вины комок в горле встал. Прошло девять месяцев, а я до сих пор чувствовал себя чертовски виноватым. Я занимался подобным дерьмом, чтобы забыться, чтобы забыть Селу. Напивался, чтобы забыть ее, забыть, кем был. И спал со всяким отребьем, вешавшимся на меня, представляя на их месте ее, пытаясь позабыть, что больше никогда ее не увижу.

Тело на кровати зашевелилось.

— Уже уходишь, Шейн?

Мои мышцы напряглись, и я подавил чувство вины.

— Ага.

Девушка села, и простынь сползла вниз, открывая мне обзор на парочку дерзких сисек. Склонив голову на бок, она бесстрастно спросила:

— Значит, так? Или мне вернуться после сегодняшнего выступления? — Руками она начала медленно ласкать себя, сжимать грудь, изо всех сил пытаясь привлечь мое внимание. От нее за километр несло отчаянием, и единственным моим желанием стало принять душ и отмыться от нее.

Матрас заскрипел, она отбросила простыни и медленно, с намеком скользнула рукой вниз по животу себе под юбку. Она задрала ткань, чтобы я увидел, как она пальцами скользит по влажной коже. Ее ноги были очень широко раздвинуты, я словно присутствовал на телевизионном шоу.

Я покачал головой и выдал ей самую сексуальную из моих улыбок.

— Не, но все равно спасибо. Было... весело. — Развернувшись и дойдя до двери, я взглянул на нее в последний раз. — Если нужно такси или еще что, дай знать кому-нибудь из нас.

— Ты издеваешься? И это после всего, что вчера между нами было? — завопила она. — Я... я думала, что нам так хорошо вместе. Я... мне казалось...

Развернувшись на пятках, я наклонил к ней голову.

— Ты знала, на что шла, когда стучала ко мне в дверь.

Она вскочила, подняла с пола свою футболку, натянула ее через голову и посмотрела на меня.

— У тебя хоть капля уважения к женщинам есть? Тебе что, совсем на меня срать? — Поскольку она надела футболку задом наперед я рассмеялся. Она швырнула в меня подушкой.

Я скрестил руки на груди.

— Если незнакомка входит в мою гребаную личную спальню с голыми сиськами и умоляет попользоваться ею, к черту отказываться. Зачем? Ты даже не думала о безопасности, когда запрыгнула на колени к незнакомцу и скакала вверх-вниз на его члене. Так почему этому незнакомцу должно быть не срать на тебя? Я даже имени твоего не знаю. Парни относятся к девушкам так, как те относятся к себе, и если ты сама себя не уважаешь, какого хрена я тебя должен уважать?

Выбежав из комнаты и зайдя в свою спальню, я захлопнул и запер за собой дверь. К черту всех. Я не понимаю всех этих людишек, как и всех этих крышесносящих эмоций, так мучающих меня. Свернувшись на кровати, я уснул, и спал, пока не зазвонил будильник, оповещающий, что пора репетировать к очередному концерту.

Пока я чисто автоматически собирался, желудок сжался, зная, что сегодня его ждет повторение всей вчерашней хрени.

Вечер начался как обычно — мы с парнями в баре перед выступлением. Толпа девочек за столиком рядом с нами, и мы, показывающие мастер-класс худшего пикапа, пытающиеся снять их. Это уже стало игрой, потому что после выступления каждая отказавшая нам девушка будет ползать на коленях, расписывая, насколько мы хороши. Каждая девушка. Любая. Без вопросов. Я еще не встречал девушку, которая бы отказала. В любом случае, не тогда, когда парни из «Безумного мира» ошиваются рядом.

Такер, который даже не являлся участником нашей группы, был в этой игре лучшим, но только потому, что знал худшие способы пикапа в мире. Полагаю, где-то у него есть книга, в которую он эти способы записывает.

— Отличные ножки, а когда они раздвигаются? — спросил Такер девушку, сам над собой посмеиваясь.

Усмехнувшись, я подхватил:

— Если подбросить монетку, есть ли у меня шанс всунуть? — Девушки скривились от отвращения, в неверии качая головами.

Алекс, ритм-гитарист и клавишник, локтем ткнул мне в живот, чтобы я заценил его попытку.

— Эй, а как насчет раздвинуть свои ножки и позволить мне языком провести путь к твоему сердцу? — Он с сексуальным намеком (по отношению к девушкам) пошевелил языком между пальцев. Я сильнее расхохотался.

Брейден, басист, хрюкнул прямо как свинья, и пиво потекло у него из носа. Мы все завыли от смеха. Отсмеявшись, он выкрикнул:

— У меня есть пестик. Ему не хватает твоей тычинки!

Итан, барабанщик, лишь смеялся вместе с нами. Он никогда не участвовал в наших детсадовских играх. Он единственный из всех нас был в разводе, с двумя детьми и собакой. Наверно, у него и чокнутая кошка была.

Такер выдал еще:

— Если бы этот бар был мясным рынком, вы были бы там лучшими ребрышками! — Эта фраза заставила девушек пересесть за другой столик подальше от нас, дебилов. Кроме одной, что показала мне средний палец, но так и осталась сидеть с сексуальной улыбочкой на лице.