Шпоры для лабы - [28]

- А сейчас несколько вопросов, - ласково продолжила тетушка. - Не пугайся, ничего страшного. Никаких стратегических секретов, тактических характеристик и дислокаций. Ты этого не знаешь, а нам совершенно не нужно знать, что астрофолот Земли имеет сто девяносто пять Больших Крейсеров, и что на Марсе заканчивается монтаж первого фазоинвертора. Нам всего лишь хочется, чтобы ты рассказал подробнее о вашем декане. Привычки, слабости, манера держаться, любимые блюда, вещи, словечки... Мелочи. В этом нет ничего опасного ни для тебя, ни для него. Мы не просим выдавать важные подробности, да ты их и не знаешь. Расскажи что-нибудь незначительное. Ваш Ломакин - умница. Он сильный противник и нам хочется узнать о нем побольше. Вполне понятное стремление. Спорт. Уважение к сопернику.

Я мысленно фыркнул. Они меня совсем за маленького считают! Успокаивают! Мне ли не знать, какие большие дела начинались с крошечных "корючек".

- Это первое. Затем, сенс-связь. Очень важно выяснить, Вик, какие действия собирается предпринимать Сообщество в отношении Лабы. Тебе же наверняка известно! Кое-что ты уже сказал. Удар по Острову... Бр-р-р! Натали Кардан, поежившись, покачала головой. - Сообщество может наделать массу ошибок. Наворотить такого... Ты пока еще не вполне разбираешься в нашей жизни и не отдаешь себе отчета. Даже не представляешь, чем могут обернуться непродуманные действия! Для Сообщества в первую очередь. Наш долг предотвратить их...

- Все? - я встал. С меня хватало. Сейчас я выйду из дома и отправлюсь на космодром. И пусть только попробуют меня остановить! Герман - не помеха. Я еще и десятой доли того, чему учили, не продемонстрировал.

- Почти. Осталась одна маленькая просьба. Медальон. Ты должен передать его нам. В знак доверия. Как символ, что мы поняли друг друга. Не беспокойся. Когда ты покинешь Лабу, тебе его вернут.

Я увидел, как подобралась, потянулась вперед Элеонора, в ожидании моего ответа и рассмеялся. Нашли дурака! Не видать тебе Алого Медальона! Возможно я никогда не покину Лабу, но гемолит бустерам не достанется. Первое, что я сделал, придя в Торию - спрятал его в надежном месте. Потому что Медальон - это их шанс связаться с Белой Радостью. И я постараюсь, чтоб ни малейшего шанса у них не осталось. А теперь я уйду. Пусть меня судит Земля. За Арнольда, Яну, мои ошибки, за все, что я наделал...

- Что же ты наделал! - эхом повторил знакомый голос.

Натали Кардан, Элеонора, Герман, напряженно замерший в дверях, смотрят и ждут ответа. Они молчат. Молчат и не замечают того, что вижу я.

В комнате появляется человек. Я не могу разглядеть лица, расплывающегося белым пятном, но все равно он мне кого-то жутко напоминает. Еще один... Нашего полку прибыло. Галактика чудес, почему его не видят? Бустеры смотрят сквозь него, а он, отодвинув плечом Германа, шагает ко мне.

- Что же вы, Симонов? - знакомый голос. Знакомый бархатный голос. Вы же спец! Нет, вы были спецом, а теперь... Вам знакомо выражение "преступный идиотизм"? Нет?.. На вашей совести, Симонов, двести смертей. Сто на "Лабе-2", столько же на Крейсере. Гордость. Гордыня, никчемная самоуверенность, чувство собственного превосходства и исключительности ваша вина, бывший студент Симонов.

- Но ведь мы действительно... - язык вязнет во рту. - Мы помогаем, не требуя ничего взамен. Строим, лечим, учим. Мы - земляне.

- Да-а-а? - невесело смеется декан. Смутное пятно лица приближается вплотную и становится резким. Передо мною Ломакин. Следует удивиться, но я не удивляюсь. С чувствами что-то произошло. Во мне не страх, не удивление, тоска.

- Да-а-а? Земляне? Ты уверен, что земляне - мы? А может они? И мы, и они, дети одной планеты-матери. Все миры Сообщества заселены выходцами из Солнечной. Так кто из нас в большей мере земляне? Их ошибки - наши ошибки...

- Но вы сами нас учили, что мы лучше, честнее, добрее! Что опекать должны, пока не дорастут. Наша миссия... Бремя Земли...

Ломакин молчит, не глядя на меня. И тут я понимаю. Смутное лицо, странные речи... Лом никогда не говорил мне "ты". Это не он! Это один из них! Бустер... Маска.

Я вскакиваю с кресла:

- Ты не Ломакин! Кто ты?! Сними маску! Сними маску, гад!

Бросаюсь на него. Но это уже не Лом, это Яна. Она что-то говорит, а лицо ее течет и искажается. И боль, боль пополам с тоской... А передо мной уже мамино лицо. "Ты прежний. Сила и правота... Вновь ложь, вновь смерть. Палач. Ты не сын мой!.."

Лица расплываются, дрожат, кричат, плачут. Веселый космос, я не могу больше, меня же наизнанку выворачивает! Зачем?! Зачем все это нужно?! Что мне делать?!

- Что мне с ним делать прикажете? - голос тетушки. Только голос. Темно. Лежать неудобно, нос во что-то упирается. - Старательные мои! Уж лучше умный лентяй, чем усердный кретин.

- Сами говорили, чтобы я страховал. А он метаться начал. В окно кинуться хотел... Я его не удержал бы иначе, - виновато бубнит Герман. Оправдывается. Он оправдывается, а я лежу. На полу. Почему? Я же стоял.

- У него голоса были, идиот, - подает голос старуха. - Ты что, не понял? Совсем отупел у себя на Острове? Ничего, это поправимо.