Шпора дракона - [7]

Дрон, оставь в покое кота и присоединяйся к нам.

Глядя, как дядя Дрон с шарканьем передвигается по комнате, трудно было поверить, что кузен тети Доры на восемь лет моложе ее. Если время почти что не тронуло Дору, то дядю Дрона оно состарило в два раза сильнее. Его некогда черные волосы и борода были как всегда нечесаны, но седины в них было теперь больше, чем у тети Доры. Его голубые глаза слезились, а фамильные черты терялись в многочисленных морщинах. Волшебство получило с него свою дань.

Годы, проведенные им в своей лаборатории за приготовлением магических средств, приучили его не следить за своей внешностью. Забыв, что на нем нет фартука, он вытер о себя руки, оставив на своей желтой шелковой одежде полосу оленьей крови. Он протянул руку Джиджи.

– Добро пожаловать домой, мальчик. Я слышал, ты сражался с красной драконихой.

С волнением Джиджи протянул руку, он опасался новых нападок. Казалось, что он попал в полосу самого черного невезения, напускаемого богиней Тайморой. Он же не виноват в том, что красная дракониха Дымка решила похитить его. Джиджи заметил, как веселые искры заблестели в дядиных глазах. Молодой человек успокоился и весело ответил:

– Да, трудновато с ними сражаться. Особенно с учетом того, что у них есть странная привычка сначала съедать вашу лошадь.

Дора, Стил и Джулия холодно посмотрели на Джиджи, удивляясь столь легкомысленному отношению, но Дрон хрипло рассмеялся и сел рядом с Дорой.

Джиджи платком вытер руку от крови, которой его запачкал дядя Дрон.

– Вы, действительно, сражались с драконом? – спросила Гейлин. Ее глаза блестели от волнения.

– Ну, я…

– Конечно, нет, – оборвала его Дора. – И хватит об этой ерунде, Дрон, пора объяснить всем, что же случилось со шпорой дракона.

Дядя Дрон вздохнул так глубоко, что, казалось, внутри него раздулись огромные мехи. Затем он заговорил своим четким профессорским голосом, тон которого был сух, как древние свитки, которые он хранил в своей лаборатории.

– Прошлой ночью, – начал он, – за час до рассвета, кто-то проник в фамильный склеп, в котором многие годы хранилась шпора дракона. Разбуженный волшебной тревогой, я попытался с помощью магического кристалла заглянуть в склеп, но колдовская темнота закрыла мне все. Я переместился на кладбище и увидел, что обе двери мавзолея закрыты. Не было никаких признаков, что кто-то открывал их. Магические обереги, которые я поставил, чтобы волшебники не смогли вскрыть запоры, тоже были не тронуты. Однако и шпора и вор исчезли.

– А почему шпора хранилась в склепе? – спросила Гейлин. – Разве не проще было держать ее в замке?

– В склепе живет стражница, – мягко объяснил Фреффорд своей жене.

– Какая стражница? – спросила она.

– Дух могущественного монстра, который убьет любого, кто проникнет в склеп, если он не принадлежит к семье Драконошпоров, – объяснила тетя Дора.

– Значит, шпору похитил Драконошпор, – подвела итог Гейлин.

– Один из нас, – согласился дядя Дрон, и, помолчав минутку, добавил:

– Но, может быть, кто-нибудь из дальних родственников. Мы не знаем об их существовании, но это вовсе не означает, что их нет.

– Но зачем кому-то понадобилось красть шпору? – спросил Джиджи.

– В ней заключена волшебная сила, которая обеспечивает продолжение нашего рода, – ответил маг.

– Я никогда об этом не слышал. Что это за сила? – поинтересовался Джиджи.

– Почему вы думаете, что это дальний родственник? – спросила Джулия, – может, это один из нас?

– Ну, во-первых, – стал объяснять Дрон, – я убедился, что ни один из ключей, принадлежащих Фреффорду, Стилу и Джиджи, – Дрон показал по очереди на присутствующих, – не использовался для того, чтобы открыть дверь.

– А как насчет твоего собственного ключа? – прервала его тетя Дора. – Ты уверен, что не потерял его где-нибудь? – Ее вопрос явно предполагал недосказанное слово «опять».

В ответ дядя Дрон поднял большой серебряный ключ, висящий на цепочке у него на шее.

– Как знают все здесь присутствующие, за исключением Гейлин, – продолжал колдун, – кроме входа через мавзолей, есть вход в склеп через катакомбы, находящиеся под ним, и есть только один путь в катакомбы – через потайную волшебную дверь за пределами кладбища.

– Но вы говорили, что потайная дверь открывается только через каждые пятьдесят лет, – ехидно заметил Стил, – в первый день Тарсака. Это через десять дней.

– Двенадцать, – поправила Гейлин.

Стил нахмурился.

– Ну, я, кажется, ошибся, – сказал Дрон. – По-видимому, дверь открывается после трехсот шестидесяти пяти дней, умноженных на пятьдесят. Иными словами, каждые восемнадцать тысяч двести пятьдесят дней. Семейные записи не так точны и округлены до пятидесяти лет.

– Какая разница? – зарычал Стил.

– Лишний день, – воскликнула Гейлин.

– Точно, – согласился Дрон. – Каждые четыре года прибавляется лишний день.

За полвека лишние дни накапливаются, и дверь открылась раньше, чем я ожидал.

– На двенадцать дней, – добавила Гейлин.

Как подумал Джиджи, Гейлин из тех женщин, которые очень даже неплохо разбираются в цифрах.

– К счастью, – продолжал дядя Дрон, – я проверил дверь через несколько минут после случившегося. Она была открыта, Я закрыл ее и поставил волшебную стражу, на случай, если кто-нибудь попытается пройти через эту дверь или через дверь из склепа в мавзолей. Но никого не было. Следовательно, вор все еще находится в катакомбах. Никто из нас не может быть вором, поскольку мы все здесь.