Шпионы, террористы, диверсанты - [74]
Интересно было перечитывать эти высказывания Шульца уже после того, как разразился «ирангейт» и «крупным успехам» США на поприще «активизации» их «попыток» прекращения поставок оружия Ирану дана соответствующая оценка.
…Но вернемся опять назад, в 1981 год, в Лондон. Когда разразился скандал, именуемый «ирангейтом», английские газеты вдруг вспомнили о штаб-квартире Национальной нефтехимической компании Ирана, что расположилась на лондонской улице Виктория. В свое время эта корпорация была создана шахом Ирана «для закупок оборудования для нефтяной промышленности», но, судя по всему, имела и другие задачи. В распоряжение лондонской газеты «Дейли телеграф» попали документы, свидетельствующие, что к 1981 году в Лондоне существовала «уже налаженная эффективная сеть», по которой — и опять с помощью израильской агентуры! — американское оружие переправлялась в Иран. «Дейли телеграф» рассказывает, что есть свидетели тому, как в отеле «Дорчестер» один иранец выплатил наличными, вынув их из портфеля, полмиллиона фунтов стерлингов — за оружие?
Главным «посредником» в этих сделках был Яаков Нимроди, «бывший» агент израильской разведки («Моссад»?) и «владелец» базирующейся в Тель-Авиве компании «Интернэшнл десалинейшн экуипмент». В 1981 году он заключил в Лондоне сделку на 47 миллионов фунтов стерлингов. Кстати, в афере «ирангейт» этот израильский разведчик является одной из «ключевых фигур».
Такой же фигурой является и Давид Кимхе, матерый сотрудник «Моссада», ставший затем — в традициях израильских спецслужб — дипломатом и занимавший пост директора министерства иностранных дел Израиля. Давид Кимхе также поддерживал связи с Ираном в течение многих лет и, конечно же, пользовался иранской агентурой «Моссада». В самый канун «ирангейта», явно зная, что скандал вот-вот разразится, Давид Кимхе вдруг стал «частным лицом», «коммерсантом», выйдя в отставку, дабы не бросать своей вовлеченностью в «ирангейт» тень на правительство Израиля.
В конце 1985 — начале 1986 года, как стало известно журналистам из «Дейли телеграф», именно Яаков Нимроди и Давид Кимхе провели в Лондоне серию встреч с Робертом Макфарлейном, бывшим тогда помощником президента США по национальной безопасности, и пресловутым подполковником Оливером Нортом, сотрудником Совета национальной безопасности США. Во встречах участвовал «иранский предприниматель» Манучехр Гор-банифар. Уже потом, оправдываясь, Макфарлейн сетовал, что Давид Кимхе подвел его, рекомендовав Горбанифара как «политическую фигуру» и человека, имевшего связи с иранским премьер-министром и председателем меджлиса, даже «советника премьер-министра». То, что Макфарлейн доверился Давиду Кимхе, не удивительно: американские спецслужбы всегда полагались на данные «Моссада».
Но в этот раз, судя по высказываниям Макфарлейна, содержащимся в докладе специального сенатского комитета по разведке, посвященном «ирангейту» и опубликованном (частично) в конце января 1987 года, «Моссад» чуть ли не «обманул» своих американских друзей.
«Если бы я тогда знал то, что я знаю сейчас, я бы не предлагал с ним связываться», — заявил Макфарлейн, имея в виду Горбанифара. А «узнал» он о том, что, по сведениям ЦРУ, Горбанифар является «самозванцем» и компаньоном торговцев наркотиками, совмещавших свое преступное занятие со шпионажем по найму. ЦРУ же, оказывается, имело досье на Горбанифара и отзывалось о нем «как о человеке, которому нельзя доверять, фабриковавшем фальшивые разведывательные данные». Один из сотрудников ЦРУ, знавший Горбанифара в Иране, «пришел в ужас», когда ему стало известно, кого рекомендовали израильские спецслужбы американцам! Но разве нельзя допустить, что на «Моссад» Горбанифар «работал» вполне «добросовестно» и, являясь двойным агентом, был «нечестным» в своих отношениях с ЦРУ… по подсказке израильтян, не желавших, чтобы их американские коллеги знали больше, чем это хотели бы допустить в Тель-Авиве.
Во всяком случае Горбанифар своеобразным образом вступился за честь своих рекомендателей, обрушившись с обвинениями на ЦРУ. В интервью американской компании Эн-би-си он заявил:
«Им (ЦРУ. — Е. К.) необходимо было предпринять какие-либо шаги. Найти, на кого переложить ответственность. Они попытались свалить вину на меня. Главным элементом нынешней американской катастрофы были они. Им нужна приманка, но я ею не буду».
Обвиняя ЦРУ в намерении «подорвать его репутацию», Горбанифар отнюдь не отрицал свое участие в «ирангей-те»: просто-напросто он и его американо-израильские партнеры не поделили добычу. По мнению Горбанифара, «кто-то (прозрачный намек на подполковника Оливера Норта) погрел на „ирангейте“ руки на 16 миллионов долларов, списав деньги на никарагуанских контрас. А чтобы прекратить обвинения в свой адрес, Горбанифар пригрозил публично выступить в США перед специальным сенатским комитетом по разведке или перед другими органами, расследующими „ирангейт“. После этого „честное имя“ израильского агента было оставлено в покое.
И все же кое-кто из креатур Тель-Авива в Вашингтоне оказался в результате „ирангейта“ под угрозой. Так, в начале февраля 1987 года Пентагон сообщил, что уходит в отставку с поста помощника министра обороны США Ричард Перл. Отставка эта связывалась с „ирангейтом“ и еще в конце января была предсказана обычно хорошо информированной бейрутской газетой „Аль-Анвар“, хотя, как отмечалось в ней, „имя Р. Перла пока что не значится в списке лиц, имеющих то или иное отношение к скандалу“. „Аль-Анвар“ объясняла иммунитет Ричарда Перла „протекцией сионистских кругов, которая распространяется как на Р. Перла, так и на его друга и партнера Майкла Ледина, занимавшего пост консультанта Совета национальной безопасности США“. Газета назвала также и Стивена Брайена, заявив, что сионистские круги осуществляют сильнейший режим, чтобы эти известные своими теснейшими связями с Израилем деятели „не предстали перед комиссиями по расследованию“ („ирангейта“), ибо они знают гораздо больше того, что до сих пор раскрыто и стало достоянием гласности».
От автора Книга эта была для меня самой «тяжелой» из всего того, что мною написано до сих пор. Но сначала несколько строк о том, как у меня родился замысел написать ее. В 1978 году я приехал в Бейрут, куда был направлен на работу газетой «Известия» в качестве регионального собкора по Ближнему Востоку. В Ливане шла гражданская война, и уличные бои часто превращали жителей города в своеобразных пленников — неделями порой нельзя было выйти из дома. За короткое время убедившись, что библиотеки нашего посольства для утоления моего «книжного голода» явно недостаточно, я стал задумываться: а где бы мне достать почитать что- нибудь интересное? И в результате обнаружил, что в Бейруте доживает свои дни некогда богатая библиотека, созданная в 30-е годы русской послереволюционной эмиграцией. Вот в этой библиотеке я и вышел на события, о которых рассказываю в этой книге, о трагических событиях революционного движения конца прошлого — начала нынешнего века, на судьбу провокатора Евно Фишелевича Азефа, одного из создателей партии эсеров и руководителя ее террористической боевой организации (БО). Так у меня и возник замысел рассказать об Азефе по-своему, обобщив все, что мне довелось о нем узнать.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В новом сборнике читатель найдет произведения как уже известных ему авторов-приключенцев, так и новые имена.Повесть У. Умарбекова «Встреча» посвящена чекистам первых лет Советской власти в Узбекистане. В мир борьбы народов Африки за свою независимость против колонизаторов переносит читателя повесть Е. Коршунова «Гроза над лагуной». Повесть Ю. Файбышенко «Розовый куст» рассказывает о работниках уголовного розыска в годы нэпа. Сегодняшним дням посвящена большая повесть М. Стейги и Л. Вольфа «Дело Зенты Саукум». Ее герои — следователи и оперативные работники милиции Советской Латвии.В сборник вошли также рассказы П.
«Наемники» — заключительная книга трилогии о приключениях журналиста Петра Николаева в Гвиании. Международные нефтяные монополии не желают терять контроль над огромными запасами гвианийской нефти. Они пытаются оторвать от страны богатые нефтеносные районы и силами наемников создать марионеточное государство. Петр Николаев и его друг Анджей Войтович, которые оказались во время раскола Гвиании в марионеточной «Республике Поречье», стали заложниками мятежного «президента» Эбахона.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Бывают редкие моменты, когда в цивилизационном процессе наступает, как говорят немцы, Stunde Null, нулевой час – время, когда история может начаться заново. В XX веке такое время наступало не раз при крушении казавшихся незыблемыми диктатур. Так, возможность начать с чистого листа появилась у Германии в 1945‐м; у стран соцлагеря в 1989‐м и далее – у республик Советского Союза, в том числе у России, в 1990–1991 годах. Однако в разных странах падение репрессивных режимов привело к весьма различным результатам.
Сборник воспоминаний и других документальных материалов, посвященный двадцатипятилетию первого съезда РСДРП. Содержит разнообразную и малоизвестную современному читателю информацию о положении трудящихся и развитии социал-демократического движения в конце XIX века. Сохранена нумерация страниц печатного оригинала. Номер страницы в квадратных скобках ставится в конце страницы. Фотографии в порядок нумерации страниц не включаются, также как и в печатном оригинале. Расположение фотографий с портретами изменено.
«Кольцо Анаконды» — это не выдумка конспирологов, а стратегия наших заокеанских «партнеров» еще со времен «Холодной войны», которую разрабатывали лучшие на тот момент умы США.Стоит взглянуть на карту Евразии, и тогда даже школьнику становится понятно, что НАТО и их приспешники пытаются замкнуть вокруг России большое кольцо — от Финляндии и Норвегии через Прибалтику, Восточную Европу, Черноморский регион, Кавказ, Среднюю Азию и далее — до Японии, Южной Кореи и Чукотки. /РИА Катюша/.
Израиль и США активизируют «петлю Анаконды». Ирану уготована роль звена в этой цепи. Израильские бомбёжки иранских сил в Сирии, события в Армении и история с американскими базами в Казахстане — всё это на фоне начавшегося давления Вашингтона на Тегеран — звенья одной цепи: активизация той самой «петли Анаконды»… Вот теперь и примерьте все эти региональные «новеллы» на безопасность России.
Вместо Арктики, которая по планам США должна была быть частью кольца военных объектов вокруг России, звеном «кольца Анаконды», Америка получила Арктику, в которой единолично господствует Москва — зону безоговорочного контроля России, на суше, в воздухе и на море.
Успехи консервативного популизма принято связывать с торжеством аффектов над рациональным политическим поведением: ведь только непросвещённый, подверженный иррациональным страхам индивид может сомневаться в том, что современный мир развивается в правильном направлении. Неожиданно пассивный консерватизм умеренности и разумного компромисса отступил перед напором консерватизма протеста и неудовлетворённости существующим. Историк и публицист Илья Будрайтскис рассматривает этот непростой процесс в контексте истории самой консервативной интеллектуальной традиции, отношения консерватизма и революции, а также неолиберального поворота в экономике и переживания настоящего как «моральной катастрофы».