Шпионские истории - [9]

* * *

А как же вел себя Луи де Нарбонн? Какие тайные задания он получил, и какие задачи должен был решить в Вильно? Ему было поручено: секретно выведать план военных действий Русской армии, выяснить настроения литовцев по отношению к России, войти в тайные сношения с видными и влиятельными представителями польского общества в городе Вильно. Но было у него и главное поручение: узнать, не планируется ли сосредоточение русских корпусов на границе и не начнет ли Русская армия военную кампанию первой?

Как писал уже упоминаемый Федот Кудринский Наполеон, готовясь к открытию военных действий и двигая армию к берегам Вислы и Немана ожидал, что русские упредят его и вторгнуться в восточную Пруссию и герцогство Варшавское, которые были им намечены, как исходный пункт вторжения в пределы России. Такое движение русских войск было очень желательно Наполеону. Пользуясь превосходством своих сил, он имел бы на своей стороне все военные преимущества. Но русские далеки были от таких планов.

Официально же миссия Нарбонна заключалась в том, что он должен поздравить русского императора Александра Павловича с прибытием в город Вильно и заявить, что император французов вовсе не желает войны, согласен мирным путем уладить все возникшие недоразумения и попросить русского императора следовать договорам, заключенным в Тильзите и Эрфурте.

Через сто с лишним лет, в 1941 году, возникла похожая ситуация, когда сначала Молотова, а потом Сталина убаюкивали Риббентроп и Гитлер. Фюрер накануне войны, а именно 14 июня послал советскому вождю свои искренние заверения о ненападении.

Не успел Нарбонн выехать по назначению, а шеф военной контрразведки Санглен через свою агентуру точно уже знал и о маршрутах его поездок, и о местах посещений.

Нарбонн прибыл в Вильно 6 мая 1812 года в 9 часов утра в сопровождении капитана Сабастиани, поручика Шабот, курьера Гаро, камердинера Гранто и двух лакеев Мере и Пери.

7 мая Нарбонн был приглашен во дворец к Государю на аудиенцию. Русский император в беседе с французом указал на необоснованность претензий Наполеона Бонапарта. Александр I внимательно посмотрел на французского посланника и заявил:

«Я не ослепляюсь мечтами; я знаю, в какой мере император Наполеон великий полководец, но на моей стороне, как видите, пространство и время. Во всей этой враждебной для вас земле нет такого отдаленного угла, который куда бы я ни отступил, нет такого пункта, который я не стал бы защищать, прежде чем согласиться заключить постыдный мир. Я не начну войны, но не положу оружия, пока хоть один неприятельский солдат будет оставаться в России».

В словах русского императора о том, что на его стороне самое главное и победоносное оружие — «пространство и время», был прогноз для француза. Это оружие могло победить в 1914-ом и победило в 1941 году.

Нарбонн потом заявит, что:

«Александр так тверд в своих убеждениях, доводы его так сильны и логичны, что я не мог ему ничего ответить, кроме пустых придворных фраз».

Таким образом, он саморазоблачился, признав, что его миссия не увенчалась успехом. На другой день, в 18 часов 33 минуты он покинул резиденцию, выехав в Варшаву. Выслушав отчет Нарбонна о поездке в Вильно, Наполеон выпалил: «Хотят войны, я ее начну…».

После этого он отдал своим войскам приказание двигаться к русским границам. 28 мая Наполеон выехал из Дрездена в Познань, а русский Государь в это время побывал на балу в имении генерала от кавалерии Леонтия Леонтьевича Бенигсена в Закрете, где получил известие от Санглена о том, что Наполеон начал переправу.

— Я этого ожидал, — воскликнул Александр, — но бал всетаки будет.

И действительно бал состоялся. Государь станцевал с супругой хозяина, а потом, обуреваемый тяжелыми мыслями о начавшейся войне, незаметно покинул имение, не показав ни малейшего беспокойства.

* * *

Известие о вторжении Наполеона произвело на Александра Павловича тяжелое впечатление. Он знал, что невозможно сдержать противника, дать ему крупное сражение и выбросить со своей территории. Знал и о намеченной стратегии военного министра — не давать генерального сражения Наполеону.

Подписав некоторые срочные бумаги, он направил рескрипт генералу-фельдмаршалу Петру Ивановичу Салтыкову о подготовке войск к отражению агрессии. В этом обращении есть знаменательные слова:

«Не положу оружия, доколе ни единого неприятельского воина не останется в царстве моем».

В середине ночи он вызвал к себе бывшего обер-полицмейстера, ставшего министром полиции Александра Дмитриевича Балашова, и сказал ему:

«Ты, наверно не ожидаешь, зачем я тебя позвал. Я намерен тебя послать к императору Наполеону. Я сейчас получил донесение из Петербурга, что нашему министру иностранных дел прислана нота французского посольства, в которой изъяснено, что как наш посол князь Куракин неотступно требовал два раза в один день паспортов ехать из Франции, то сие принимается за разрыв и повелевается равномерно и графу Лористону просить паспортов и ехать из России…».

На словах «ехать из России» он остановился, словно пораженный внезапным ступором, затем, медленно выходя из него, добавил: