Шпионки в Париже - [16]

Что касается дипломатических разоблачений, то мы ожидаем их с твердостью.

Признание о своих отношениях с немцами и о происхождении денег формально было сделано самой обвиняемой. Она только утверждала, что эти деньги служили для оплаты не разведывательных сведений, а ее любовных услуг!

Еще раз: она ничего не оспорила, и мы услышали, как она объяснялась с полной свободой и с редким бесстыдством.

Мы дали наиболее обстоятельные детали прений, обоих судебных заседаний, которые проходили при закрытых дверях, это правда, как и все шпионские процессы, но они были заполнены страстными заявлениями танцовщицы и яркой защитой адвоката с большим талантом, господина К., назначенного официально, по его собственному запросу.

Что касается воскрешения истории Тоски, то это еще одна – мы об этом сказали – чистая фантазия. Пусть даже ее адвокат заставил бы поверить осужденную, что ее расстрел лишь имитация, то есть, что в двенадцати ружьях не было пуль, это возможно, но это неправдоподобно. Точно известно, что когда она проснулась, адвокат предложил танцовщице воспользоваться заявлением о беременности, чтобы получить отсрочку с помощью статьи 27 Уголовного кодекса. Мата ответила формально: «Я не беременная и отказываюсь от того, чтобы обращаться к подобному приему. Раз я должна умереть, мне придется смириться!» И она отвергла предложение ее осмотреть, которое сделал ей доктор Соке.

В этот момент Мата Хари была осведомлена о том, что ее ждет и полностью уверена в неизбежности своей предстоящей смерти. Я добавлю, что она, казалось, не питала никаких иллюзий, и что ее адвокат, как мне показалось, вовсе не обманывал ее относительно реальности исполнения казни.

Действительно, до казни ходил слух, что господин К. заставил поверить свою клиентку в имитацию ее расстрела. Но когда эту историю рассказали в кабинете начальника тюрьмы, все, в том числе, я и, полагаю, сам защитник, пожали плечами.

Правда, что адвокат одно время лелеял надежду обменять Мату Хари на важного французского военнопленного. Мы слышали, как он говорил:

– Нужно было бы обменять Мату Хари (немцы ею очень дорожат), на генерала Маршана. Это была бы выгодная сделка для нас…

В этот момент господин К. полагал, что генерал Маршан был в плену.

Но это был не более чем проект, «воздушный замок» в мыслях адвоката.

Легенда выжила. Это неважно.

Мы уже сказали, что женщина, родившаяся как Маргарета-Гертруда Зелле, прозванная Мата Хари, то есть леди Греша Маклеод, была записана в досье центра шпионажа в Амстердаме под инициалами и под цифрой Х-21.

Итак, эта цифра доказывает, что Мата стала шпионкой уже давно и была зарегистрирована еще до войны. Действительно, агентурные номера, которые немецкие агенты получали, начиная с 1914 года, начинались с букв A. F., за которыми следовал номер.

Буквы означали: A., Антверпен, главный центр немецкого шпионажа, и F., Франция.

Факт, что Мата получила просто букву «Х» («Н»), с последующим номером 21, доказывает, что она была завербована задолго до начала войны.

История Маты Хари так же проста, как история других шпионок, о которых мы еще расскажем. Нет другой причины, кроме того, что это была танцовщица и умная женщина – опаснее, чем другие – чтобы вокруг ее имени распространялись сочувствие и романтизм.

Если хотите узнать правду, нужно заняться анализом деталей судебных прений, которые были приведены в этой книге.

Затем, корреспондент, чью записку я воспроизвел, писал еще:

«Мое расследование продолжается: 1. со стороны господина Мальви; 2. со стороны доктора П., немецкого агента в Швейцарии во время войны».

Я не вижу, что господин Мальви смог бы сказать по поводу последних моментов Маты Хари. Если, конечно, только не вспомнить, что подруга господина Мальви, Нери Бериль, была большой подругой Маты Хари, и что обе женщины часто встречались.

Что касается доктора П., агента Германии, он может опубликовать все, что захочет; и это не будет значить ничего: 1. потому что этот немец, который был в Швейцарии, не мог точно знать, что происходило; 2. потому что его свидетельство не могло быть сильнее свидетельств десяти французских офицеров, присутствовавших на подготовке, на процессе и на казни.

Мисс Эдит Кэвелл, которую немцы представляют преступницей, ограничилась тем, что помогла нескольким солдатам и нескольким раненым. Она не посылала никогда сведений и не была шпионкой. Сравнение этой честной женщины с Матой Хари, космополитической Мессалиной, – оскорбление для тех, кто пал жертвой только из-за своего великодушия и патриотизма.

Мата умерла как плохая актриса, после состязательного процесса, казненная двенадцатью солдатами. Мисс Кэвелл погибла как христианка, убитая прусским лейтенантом, перед группой из шести солдат, которые отказались стрелять.

Королева Голландии не захотела попросить о помиловании для Маты Хари.

Напротив, американская дипломатическая миссия, папа Бенедикт XV и испанский король Альфонс XIII умоляли о милости для мисс Кэвелл, которой предстояло умереть для своей страны.

Наконец, я получил следующее письмо от одного из судей, которые осудили Мату Хари.

«Дорогой товарищ,