Шпионаж - [4]

снова двинулся вперед.

Навстречу ему быстро шел полицейский в полной форме.

— Тсс, — Глаус прижал палец к губам. — Говори тихо.

— Что случилось?

— Глупая история. Оказывается, там был человек. Женщина. Едва я влез, она так шарахнула меня по башке, что я до сих пор не могу прийти в себя.

— И что же дальше?

— Она меня связала и стала мучить допросом. Самое скверное, что она вытащила мой бумажник и теперь знает обо мне все.

— Да ведь она донесет, черт возьми!

— Надеюсь, что нет. Я так долго объяснял ей, какой я несчастный, что она едва не прослезилась.

— А потом?

— Потом? Как ты видишь, я здесь. Она отпустила меня. Считай, что нам повезло.

— Дай‑то бог. Ты молодец, Глаус.

Увлеченные разговором, полицейские не заметили, как один из преследователей перелез через забор, возле которого они стояли, и притаился в нескольких метрах от них.

— Хорошо, что все окончилось благополучно. Но что нам делать, Глаус? До утра нужно достать денег. Если в кассе обнаружат пропажу, нас посадят как растратчиков.

Из дальнейшей беседы двух полицейских преследователь все понял.

Оказывается, Глаусу и Енике (так звали второго полицейского) была доверена касса, в которую они запустили лапу. Утром должен был явиться ревизор. Из разговора выяснилось, что Глаус и Енике не раз уже занимались грабежами.

На эту ночь у них был намечен «запасной» вариант. Это была контора ближайшего пивоваренного завода. После недолгого обсуждения они договорились сперва на предварительную «рекогносцировку» отправится Енике, а затем… затем они быстро провернут это дело.

Наутро в городе стало известно: контора пивоваренного завода обворована. Исчезло несколько сотен марок. Все прочее осталось в целости и сохранности.

Объявленный тут же полицейский розыск не дал никаких результатов. Преступники действовали смело и аккуратно, не оставив малейших следов.

Примерно через неделю Глаус и Енике в полной форме шли по улице, выходящей на ту, что вела к злополучному дому.

Была суббота, и гарнизонное начальство распорядилось, чтобы в этот день полицейские дежурили парами. В субботние вечера пьяные матросы нередко позволяли себе нарушать уличный порядок.

Глаус и Енике дошли до конца улицы и уже развернулись, чтобы идти обратно, когда на их пути возник высокий широкоплечий мужчина.

Глаус вздрогнул: он узнал в нем одного из обитателей знакомого ему дома.

Добрый вечер, господа, — проговорил мужчина. — Не хотите ли заглянуть ко мне?

Простите, с какой целью? — недоуменно спросил Енике.

Глаус незаметно дернул его за рукав, и Енике понял, что дело неладно. Одолев растерянность, он напустил на себя строгий тон.

— У вас что‑то случилось? Вы хотите сделать официальное заявление?

Высокий мужчина улыбнулся.

— Вот именно, господа. Я желал бы указать вам имена и местожительство тех взломщиков, что очистили кассу пивоваренного завода. Об этом писали в газете, а у меня есть довольно точные сведения.

Глаус побледнел.

Енике, не теряя самообладания, вытащил из‑за борта своего мундира записную книжку.

— Если вы действительно знаете преступников, ваша обязанность заявить об этом, — деловито проговорил он. — Мы будем вам крайне признательны, если вы назовете их.

Лицо высокого мужчины стало очень серьезным. Он пристально посмотрел в глаза Енике, оглядел Глауса и четко произнес:

— Пожалуйста, пишите. Ограбление совершили вахмистр полиции Глаус и его сообщник, вахмистр Енике.

Ошеломленные полицейские вытянулись, как на параде. Рука Енике с записной книжкой судорожно опустилась вниз.

— Так зайдемте же ко мне, — спокойно продолжил незнакомец, — потолкуем об этом неприятном для вас деле. Может быть, мы о чем‑нибудь и договоримся…

И, круто повернувшись, он направился в сторону дома, с которым у Глауса были связаны столь неприятные воспоминания. Оба полицейских понуро последовали за ним.

Миновав калитку и сад, они вошли в дом. Дверь из прихожей вела в большую, богато обставленную комнату.

Глаус сжался: в комнате сидела с книгой в руках та самая женщина. Она кивнула ему, как старому знакомцу, и Глаусу пришлось ответить ей робким поклоном.

Мужчина пододвинул полицейским кресла, налил пива и предложил по сигаре.

Дрожащими руками Глаус долго разминал свою сигару. Енике пытался держаться достойно, но наружное спокойствие дорого ему давалось.

Долгая пауза выматывала силы. Незнакомец не спешил с разговором. Наконец он произнес:

— Прежде всего, господа, разрешите представиться. Я — инженер Петерсен, а эта дама — моя сестра. В списках здешних жителей вы нас не найдете: своих паспортов мы не сдавали, поскольку в Вильгельмсхафене находимся временно: у нас транзитные визы. Говорю это с тем, чтобы вы не рылись в своих полицейских досье. Через неделю мы уедем. Моя сестра, господин Глаус, рассказала мне, как недавно вы пытались нас ограбить. Когда она вас отпустила, я пошел вслед за вами и прекрасно слышал весь разговор, который вы вели со своим коллегой на улице. Таким образом, я знаю, какие грабежи вы вдвоем с ним совершили в городе. И уже этих сведений мне вполне достаточно, чтобы упрятать вас в тюрьму на весьма продолжительное время.

Глаус, ни жив, ни мертв, в отчаянии закрыл рукой глаза.