Шпион в тигровой шкуре - [34]

— Так что же нам делать? — не отставала от меня Арлетта.

— Я думаю!

— О чем?

— Просто думаю. Включу-ка я один — а там будет видно.

— Прямо сейчас?

— Ну я могу подождать, пока ты помолишься.

Она на полном серьезе кивнула.

— Отличная идея! — и с этими словами преклонила колени и зашептала «Отче наш». А когда закончила, поднялась с колен и сказала. — Спасибо, что напомнил, Ивен.

Святая Жанна в Потайном Подземелье… Я сделал глубокий вдох и, протянув руку к шеренге включателей, щелкнул первым. На мгновенье весь второй этаж залило светом, но я успел тут же нажать выключатель вниз.

Арлетта шумно задышала. Ее ногти впились мне в запястье.

— А ты не думаешь….

— …что кто-то заметил? Думаю. Но вряд ли они поняли, где именно зажегся свет и почему, если вообще обратили на это внимание.

— Но если ты снова включишь…

— Я подожду немного. Чтобы тот, кто заметил свет, успел отвлечься.

Когда я щелкнул вторым выключателем, зажегся свет на первом этаже. После чего пришлось ждать еще минут пять. С третьей попытки я включил динамик, но лишь на долю секунды, так что вряд ли его гулкий треск успел разнестись на большое расстояние — как и гудение кондиционера, заработавшего от четвертого выключателя. Пятый рычажок включил подсветки на первом этаже.

— Теплее! — с энтузиазмом заметила Арлетта.

Впору было умилиться ее простодушному оптимизму. У меня же после того, как пять из семи выключателей были опробованы, возникло подозрение, что мы опять сделали неверный выбор: либо никакого подвала тут нет, либо с помощью этих проклятых выключателей никакую потайную дверь не откроешь. Во всяком случае, оставшиеся две попытки должны были ответить на вопрос: пан или пропал. Я щелкнул шестым — и опять где-то вспыхнуло море огней, которые я поспешил выключить. И тут мы с Арлеттой выжидательно уставились друг на друга.

— Вряд ли твоя молитва была услышана.

— Нельзя ожидать чуда, Ивен.

Она стояла вплотную ко мне, положив головку на мое плечо, сжимая в одной руке бумажный пакет и фонарь — в другой. Я обнял ее за талию, а указательный палец свободной руки приложил к белому рычажку последнего по счету выключателя.

— Может, ты снова помолишься, — предложил я.

— О, Ивен…

— Поехали! — прошептал я, нажимая пластмассовый хоботок.

И вдруг пол разверзся под нашими ногами.

Это мало походило на падение Алисы в кроличью нору. Алисе, если помните, показалось, что она падает целую вечность и за это время в ее головке закрутился вихрь сумбурных мыслей. С нами же все произошло иначе. Вот я стою и отпускаю ехидные шуточки в лицо неприятелю, точь-в-точь как бравый солдат в английских фильмах про войну, а через мгновение я уже валяюсь, задрав ноги и руки, в кромешной тьме. Ничего общего с тем, как Алиса «падала вниз, снова вниз и еще вниз», а просто моментальное перемещение с раскаленной сковородки прямехонько в адское пламя.

Но самое удивительное, как я уже сейчас понимаю, заключалось в том, что все произошло практически беззвучно. Наверное, они по десять раз на дню смазывали маслом замки и петли люка, ведущего в подвал. Люк отворился бесшумно, и мы бесшумно провалились в тартары. А пол был устлан чем-то мягким, видимо чтобы обезопасить от травм тех, кто проваливался сюда в течение выставочного дня, потому как никакой лестницы в подвал не было и в помине. Итак, мы рухнули на мягкий пол, провалившись в возникшую в полу широкую щель, наше недолгое падение происходило при полной тишине, и упали мы, не издав ни звука, а теперь сидели, не в силах вымолвить ни слова. Я не стал вопить просто потому, что мне это в голову не пришло. А вот Арлетта, конечно, могла бы ахнуть, или охнуть, или разреветься, но она ничего такого не сделала. Она просто упала в обморок — реакция не менее театральная, чем все вышеперечисленные, но по крайней мере для нас обоих наиболее безопасная.

Разумеется, поначалу я не понял, что она в обмороке. Поначалу я решил, что она умерла, и стал шарить вокруг в поисках фонаря, чтобы ее осмотреть, но фонарь оказался нашей единственной потерей. Хорошо хоть фонарь, а не Арлетта, подумал я, взяв ее за запястье и нащупав слабый пульс.

Я сел и попытался привести в порядок мысли. Потом нащупал бумажный пакет и начал перебирать его содержимое. Нащупал в полиэтиленовом пакетике пачку сигарет, а рядом — коробок спичек. Я чиркнул одной — и трепещущий язычок пламени осветил подземное узилище.

Я правильно выразился: это было самое настоящее узилище. Никого тут, естественно, не было. Иначе нам бы не сдобровать. Но даже и в отсутствие людей, назначение этой подземной темницы было предельно ясным. Ни на потолке, ни на стенах я не заметил ни одной лампочки — только оплывшие свечи. В центре стоял стул — очевидно, для охранника. Мрачные стены, пол и потолок были выложены из голого камня, со стен свисали цепи.

Ну да, именно что цепи! С каменных стен свисали цепи с тяжелыми стальными кольцами на концах, в которые заковывают руки и ноги узников.

Все это было похоже на декорации для садомазохистского ужастика про испанскую инквизицию. Не хватало только раскаленных щипцов, прутьев, хлыстов и голых девиц, извивающихся и вопящих от боли, да негодяев в черных капюшонах, радостно забивающих их до смерти. А ведь ничего не сделал — только щелкнул включателем, и бац — оказался в апартаментах маркиза де Сада!