Шпион в шампанском. Превратности судьбы израильского Джеймса Бонда - [42]

— Позднее вы подробно расскажете о том, как вас завербовали, как готовили, какие давали задания, кто ваши связники. Сейчас же мне нужна только общая информация, которая покажет, что вы готовы с нами сотрудничать.

В дверь постучали, и вошел охранник. Он подошел к Алешу и что-то прошептал ему на ухо. Алеш поднялся.

— Меня ждут наверху. Мафус, ты тоже там нужен. Абдель Хаким, продолжайте допрос Лотца. Вы знаете, что нам нужно. Позже я вас подменю.

Оставшись со мной наедине, Абдель Хаким откинулся в кресле и с циничной ухмылкой сказал:

— Ну что же, господин Лотц, продолжим доброе дело.

Он протянул руку и снова включил две лампы.

— Вы без этого не можете обойтись? — спросил я, щурясь.

— Так мне лучше вас видно, — расплылся он в улыбке. — Свет вас беспокоит? Может быть, глаза болят? Плохи ваши дела, господин Лотц. Это комната допросов, а не вилла миллионера. Пока мы обращаемся с вами вполне прилично. Но мы можем применить совсем другой подход. Это еще даже не допрос, а так — дружеский разговор. Но будьте осторожны, господин Лотц. Если вы не будете абсолютно честно с нами сотрудничать, мы применим другие методы. Просто хочу вас предупредить. Ну что, продолжим?

— Что вам нужно?

— Расскажите о своей жене. Какова ее роль в вашей шпионской сети?

— Не было никакой сети. Я работал один, и моя жена об этом ничего не знала.

— Вы думаете, я этому поверю? Я не такой дурак. Вы хотите сказать, что ваша жена абсолютно ничего не знала о вашей шпионской работе? Что вы с ней делали, когда работали на радиостанции? Закрывали ее в туалете?

— Она знала, что я занимался какой-то политикой, но ничего больше. Я запретил ей расспрашивать меня.

— И она ничего не делала для вас? Очень правдоподобно.

— Я специально старался ограждать ее от этого. Ей бы это не понравилось. И это напугало бы ее.

— Как предусмотрительно. Сколько лет вы женаты?

— Четыре года.

— Вы любите свою жену, господин Лотц?

— Да.

— Я знаю. Это ваше первое правдивое заявление. Что вы скажете, если мы попытаемся вытащить правду из нее? Может быть, немного поколотим ее палками по пяткам или подержим немного в ледяной воде, скажем сутки? Или применим электроток… Давайте начнем сначала. Где вы познакомились со своей женой?

— Я встретил ее в поезде Париж — Мюнхен. Она проживала в США и приехала в Германию навестить своих родителей.

— А когда вы поженились?

— Через несколько недель после встречи.

— Ну это уж слишком. Я ожидал, что человек вашего ума придумает нечто более убедительное. Ваша жена — хорошо подготовленный агент израильской разведки, и ее дали вам в качестве помощницы. Разве не так? Она принимала участие во всех ваших операциях?

— Она не принимала участия ни в чем. Почему вы этому не верите? Я не отрицаю, что моя жена отлично вписывалась в мое прикрытие, но это простое совпадение. Она была отличной хозяйкой для моих многочисленных гостей. Она действовала абсолютно естественно, потому что ей нечего было скрывать. Что же касается ваших представлений о том, что ее мне «дали», то это бред. Мы действительно встретились и поженились при несколько необычных обстоятельствах, но это само по себе доказывает, что я вас не обманываю. Вы же сами говорите, что я мог бы придумать более убедительную историю. Конечно мог, и израильская разведка могла. Если бы она была агентом, которого приставили ко мне для работы, то у нее были бы документы о том, что мы поженились лет десять-двенадцать назад. Ну подумайте сами.

— Ее могли приставить к вам без вашего ведома.

— Это маловероятно и, по существу, невозможно. Я бы давно это понял. Я уже сказал, что она весьма наивна. Она бы не смогла меня так долго обманывать.

— Может быть, и нет. Значит, это было сделано с вашего ведома и согласия. Я не склонен верить вашим сказкам о том, как вы встретились в поезде и тут же поженились.

— Но это правда, и больше я вам ничего не могу сказать.

— Хорошо. Давайте начнем с начала. Что вы делали в Париже перед тем, как встретиться со своей женой?

Он заставил меня в мельчайших деталях рассказать о нашей встрече. Что конкретно она мне говорила и что я ей отвечал? Кто приказал мне поехать именно этим поездом? Что она делала в Соединенных Штатах? Знал ли я кого-либо из ее друзей? Зачем ее родители приехали в Египет? Это продолжалось несколько часов, пока наконец не отворилась дверь и в сопровождении охранника вошел Мафус.

— Я тебя подменю, — сказал он Хакиму. — Иди отдохни немного.

Он выключил лампы, и охранник поставил передо мной на стол тарелку с жареной курицей и чай.

— Можете позавтракать, господин Лотц. И еще я принес вам сигарет.

— Завтрак? Который час?

— Десятый.

Значит, мы уже разговаривали более девяти часов. Неудивительно, что я чувствовал тошноту, и голова была словно чужая.

— Я закурю и выпью чая, но есть ничего не буду. Я слишком устал.

— Нет, вам надо беречь силы. Хотите освежиться?

— Да.

По его сигналу охранник надел мне мешок на голову и вывел из комнаты. После того как я умыл лицо, шею и руки под краном и облегчил себя, он снова надел мне мешок и отвел в комнату для допросов. Мафус сидел за столом и, пока я пил чай и курил, задумчиво смотрел на меня.