Шпион - [12]

Очень активными покупателями были солдаты Красной Армии, которым заплатили жалованье за несколько лет. Они покупали всё подряд — одежду, фотоаппараты, аккордеоны, часы, и отправляли посылками на родину, обнищавшую за годы войны.

У немцев в западных оккупационных зонах карточек не было, им платили зарплату в рейхсмарках даже тогда, когда предприятия не работали. Марки быстро обесценивались, немцы старались как можно быстрее их потратить. В восточном Берлине всё было немного дешевле, чёрные рынки притягивали к себе жителей всего города. К рейхстагу, находившемуся в советской зоне, они старались не приближаться, предпочитали рынок у Бранденбургских ворот, который был как бы на ничейной земле. Советских патрулей здесь не было, но постоянно дежурили сотрудники СМЕРШа в штатском, высматривая по ориентировкам подозрительных лиц из числа скрывающихся нацистов. В тот день в конце февраля внимание контрразведчиков привлёк человек лет сорока в поношенной одежде, в надвинутой на глаза кепке, с большим вещмешком за плечами. Он постоянно настороженно оглядывался и покупал продукты, не торгуясь. По всему чувствовалось, что он спешит сделать покупки и поскорее убраться из опасного для него места. В его аусвайсе стояло: имя — Генрих Хиль, профессия — лаборант, место жительства — округ Штеглиц. Штеглиц был в западном секторе Берлина.

Люди его возраста подлежали обязательной мобилизации в вермахт. Поэтому капитан Квашнин, дежуривший в тот день у Бранденбургских ворот, спросил: «В каких войсках служили?» «Я был освобождён от воинской повинности по причине плоскостопия, у меня есть медицинское заключение», — ответил Хиль. Он старался держаться независимо, даже с некоторым вызовом, но было видно, что он перепуган. Ему явно было что скрывать.

Хиля посадили в машину и привезли в Карлсхорт. При обыске в его вещмешке нашли десять банок американской тушёнки, шесть банок сгущённого молока, большой пакет с яичным порошком и небольшой кулёк с натуральным кофе. Хиль объяснил, что он купил эти продукты для профессора, у которого последние годы работал. Сам профессор нездоров и не мог поехать на рынок. «Как зовут профессора?» — спросил Квашнин. «Герр Танк, — ответил Хиль. — Карл Танк». Это имя капитан Квашнин хорошо знал. Он прервал допрос и отправил посыльного к подполковнику Токаеву.

Когда Григорий приехал в Карлхорст, задержанный уже немного пришёл в себя. Советского офицера он встретил вопросом:

— Герр оберст, в чём меня обвиняют?

— Пока ни в чём. Обычная проверка. Мы разыскиваем видных деятелей нацистской партии и членов СС.

— Я никогда не был ни в какой партии. Я простой невоеннообязанный лаборант. Как я мог быть членом СС?

— А ваш патрон, профессор Танк?

— Об этом я ничего не знаю. Он учёный, далёкий от политики. Если он и был членом партии, то только потому, что так полагалось. Мы никогда об этом не говорили.

— В какой области работал профессор Танк? — продолжил Григорий допрос.

— Он математик.

— Сколько времени вы работаете у него?

— Пять лет. Он нанял меня ещё до войны.

— Вы всё время были с ним?

— Да, ему постоянно был нужен помощник.

— В Пенемюнде вы его тоже сопровождали?

Хиль растерялся и не сразу нашёлся с ответом.

— Не понимаю, о чём вы говорите. Я никогда не был в Пенемюнде.

— Успокойтесь, Генрих, — дружелюбно проговорил Григорий. — Мы знаем, что профессор Танк не просто математик. Он известный авиаконструктор и был задействован в ракетной программе фон Брауна. Её центр был в Пенемюнде. Мы даже знаем, чем он там занимался — аэродинамикой ракет «Фау-2». Тех самых, которыми обстреливали Лондон.

— Если вы всё знаете, зачем спрашиваете?

— Чтобы понять, готовы ли вы с нами сотрудничать. Пока я этого не понял.

— А если я откажусь?

— Плохое решение. Мы вплотную займёмся вашим прошлым. И если выяснится, что вы не безобидный невоеннообязанный лаборант, а, допустим, хотя бы оберштурмфюрер СС…

— Что от меня нужно?

— Это уже другой разговор, — одобрил Григорий. — Вы, Генрих, нас не интересуете. А профессор Танк очень интересует. Как я понимаю, он скрывается где-то в Западном Берлине. Мы не будем вас пытать, чтобы узнать его адрес. Но мне очень хотелось бы с ним встретиться. У нас есть предложение, которое может его заинтересовать. Вы передадите ему мою просьбу о встрече?

— Передам, если его увижу, — неопределённо пообещал Хиль.

— Вы обязательно его увидите. Когда отдадите продукты. Не оставите же вы своего патрона голодным. Вот мой телефон. Позвоните мне, когда договоритесь о встрече. Моя фамилия Токаев, подполковник Токаев. Напомните ему, что мы встречались в Москве в 1940 году в Военно-воздушной академии.

— А если он не захочет встретиться?

— Тогда скажете, что встречи не будет. Ничего больше от вас не нужно. Договорились?

— Абгемахт, — кивнул Хиль.

Григорий вызвал капитана Квашнина.

— Возьмите машину и отвезите господина Хиля домой. Он живёт в Штеглице. Всего хорошего, Генрих. Не забудьте свои продукты.

Хиль вышел. Григорий задержал Квашнина.

— Возьми двух из наружки. В штатском. Пусть проследят за Хилем. Он сегодня же пойдёт к Танку.

Утром капитан Квашнин доложил:

— Нашли Танка, Хиль привёл прямиком к нему. Он живёт там же, в Штеглице, в развалинах дома, там сохранился подвал. Товарищ подполковник, будем брать?