Шпион среди друзей. Великое предательство Кима Филби - [64]

Британское посольство за закрытыми дверями встало на уши, когда до них докатились новости о том, что даже не один, а два высокопоставленных сотрудника Форин-офиса в Вашингтоне исчезли и, возможно, были советскими шпионами. Филби и Паттерсон вместе сообщили об этом конфузе ФБР. Филби внимательно наблюдал за реакцией друзей из ФБР, включая Боба Ламфира, присутствовавшего на памятном званом ужине, но видел только удивление с оттенком некоторого ехидного удовольствия от того, что британцы потерпели поражение. Видимо, сам Филби под подозрение пока не попал. За ланчем он сказал Патерсону, что должен пойти домой и «выпить чего-нибудь крепкого»; такое поведение казалось абсолютно нормальным всем, кто его знал. Вернувшись на Небраска-авеню, Филби поспешил вовсе не к бару, а к сараю для садового инвентаря. Вооружившись лопаткой, он спустился в цокольный этаж, где до недавнего времени обитал Гай Берджесс. Там он достал из тайника выданные ему Макеевым фотоаппарат, треногу и пленку, поместил все это в водонепроницаемые контейнеры и сложил в багажник. Затем Филби сел в машину, завел мотор и поехал на север. Эйлин была дома с детьми; если ей и показалось странным, что ее муж рано пришел с работы, заперся в подвале, а потом молча куда-то уехал, она не проронила ни слова.

Филби неоднократно ездил по дороге к Великим водопадам. Энглтон брал его на рыбалку в долину Потомака; там находился псевдоанглийский паб под названием «У старого рыбака», где они весело скоротали несколько вечеров. Дорогу эту редко использовали, и проходила она по лесистой местности. На пустынном участке (по одну сторону лес, по другую — река) Филби припарковался, достал контейнеры с лопаткой и направился в чащу. Через несколько минут он вернулся, будничным жестом застегивая пуговицы на брюках, на случай если его кто-то увидит, и поехал домой. Где-то в неглубокой ямке, вырытой в лесах рядом с Потомаком, припрятано советское фотооборудование. Зарытое там шестьдесят лет назад, оно стало своеобразным мемориалом, посвященным шпионскому мастерству Филби.

Если Филби собирался бежать, чтобы в изгнании присоединиться к Берджессу и Маклину, то момент был как раз подходящий. Но Ким не сбежал. Он решил остаться и попробовать сблефовать. Впоследствии он обосновывал свой выбор с позиции принципа (его обычная манера объяснять свое поведение): «Несомненно, моим долгом было выйти из ситуации победителем». Однако лежал в основе его решения и расчет: ФБР еще не начало его подозревать, так что предположительно МИ-5 тоже не подозревала. Никому еще не удалось установить личность Стэнли. Если бы они все-таки стали копаться в его прошлом, то могли бы обнаружить главным образом косвенные свидетельства. Давние заигрывания Филби с левыми едва ли были секретом, к тому же он рассказал Валентайну Вивьену о женитьбе на Литци. Конечно, дружба с Берджессом сильно портила картину (в 1940 году он участвовал в вербовке Филби), но если бы они оба и вправду были советскими шпионами, разве Ким разрешил бы Берджессу жить у себя дома? «Нет сомнений, что у Кима Филби поведение Берджесса вызывает глубокое отвращение», — написал Лидделл после того, как Филби связался с ним и признался, что он в ужасе от побега друга.

Сам факт, что Филби не сбежал, должен был свидетельствовать о том, что его совесть чиста. Конечно, изобличающие подсказки начали появляться еще давно: перебежчик Кривицкий описывал британского шпиона, работавшего в Испании журналистом; Волков упоминал некоего сотрудника контрразведки и исчез после того, как делом занялся Филби. Если заглядывать еще глубже, то МИ-6 могла бы припомнить и советские документы, которые он брал в архиве в Сент-Олбансе. Однако для судебного преследования МИ-5 понадобились бы более твердые улики. Они могут подозревать его, допрашивать, подталкивать к признанию и пытаться загнать в ловушку. Но обличить его будет очень непросто. И Филби об этом знал. С холодной головой и удачей, которая, похоже, неизменно ему сопутствовала, у него еще оставался шанс спастись от надвигающегося шторма. «Вопреки очевидному я считал, что у меня хорошие шансы».

У Филби оставалось еще одно оружие — возможно, самое сильное в его арсенале — умение дружить. У него были могущественные друзья по обеим сторонам Атлантики, люди, работавшие с ним и доверявшие ему много лет. Эти люди видели его таланты разведчика, делились с ним секретами и пили его коктейли. Согласившись с тем, что он виновен, они бы и сами до некоторой степени оказались втянутыми в эту историю. «Уверен, есть немало людей, занимающих высокие посты, — рассуждал Филби, — которым бы очень хотелось, чтобы моя невиновность была доказана. Они будут склоняться в сторону презумпции невиновности».

Филби знал, что может рассчитывать на заступничество друзей, прежде всего двоих: Джима Энглтона и Ника Эллиотта.

Глава 11 Персик

Требование явиться в Лондон пришло Филби в форме вежливой, написанной от руки записки от его непосредственного руководителя Джека Истона: тот сообщал, что Ким вскоре получит официальную телеграмму с приглашением вернуться домой и обсудить исчезновение Берджесса и Маклина. Истон принадлежал к числу немногих старших по должности чиновников, которых Филби уважал; человек с «острым, как рапира, умом», способным на «тончайшие интриги». Впоследствии Филби задавался вопросом, не намекали ли ему этим письмом, чтобы он тоже бежал — во избежание скандала. На самом же деле это, скорее всего, был всего лишь дружеский, ободряющий жест — мол, не о чем беспокоиться. Перед отъездом в Англию Филби еще раз обошел своих коллег в ЦРУ и ФБР, но так и не заметил никакой подозрительности в свой адрес. Энглтон держался так же дружелюбно, как обычно. Вечером одиннадцатого июня 1951 года, накануне отлета Филби в Лондон, друзья встретились в баре.