Шпион против алхимиков - [42]

Малайцы остановились рядах в пяти от меня и поманили к себе Пауля. Ну что ж, лишняя минута…

Краем глаза я видел, что мой сосед проснулся.

Шеббс?..

Какой Шеббс!.. Не мог же Шеббс знать о философском камне. Детский приют не дает таких знаний. К тому же, подобная ассоциация: ртуть – золото – философский камень, действительно, требовала определенных знаний. Откуда они у Шеббса? Этот человек, укрывшийся старомодным долгополым пальто, был слишком нетороплив, слишком уж заторможен. Он непонимающе глядел на меня, с трудом выплывая из своих далеких снов. Его, кажется, нисколько не волновала моя перекошенная физиономия.

– Кажется, я на очереди…

Шеббс медлительно, но так просто и определенно кивнул мне, что у меня сжалось сердце. Этот человек в долгополом пальто знал что–то важное, мне не известное. Это позволяло ему не нервничать и не торопиться. Он был вовсе не прост, и смотрел на меня не равнодушно, как мне прежде казалось, просто он чуть–чуть, почти незаметно косил, что делало его взгляд рассеянным.

Кто он? Шеббс? Или человек, который мог подойти ко мне в Спрингз–6?

– Пауль, – расслышал я. Это сказал один из пришедших малайцев. – Пойди к Роджеру. Он зовет тебя.

Я облегченно вздохнул. Мне не нравился Пауль, он мог запросто застрелить меня в переходе между вагонами. Этого мне не нужно. Я хотел жить, хотел вытащить из вагона человека в долгополом пальто, кем бы он ни был. Это была моя добыча.

Еще лучше, подумал я, разговорить этого человека прямо здесь, в вагоне, не дать ему затеряться, когда дело дойдет до драки. А если получится так, что я буду ранен или убит, надо сделать все, чтобы он попал в руки Джека Берримена…

Нужен ключ.

Если этот нелепый человек явится к Берримену и передаст что–то от меня, Джек должен догадаться, кто перед ним, и выжать из него нужную информацию.

Я судорожно искал ключ, торопился.

В конце концов, алхимики, описывая Великое деяние, сами никогда не ограничивались просто словами. Зачем великую тайну делать достоянием всех? Золото – король, серебро – королева, сурьма – волк, почему бы и нет? Тогда картинки Василия Валентина сразу наполняются смыслом. Ведь ни Бог, ни Природа никогда не работают на человека. Петуха ест лисица, лисицу сжигает огонь, но и сам огонь может быть пожран восставшей из пепла лисицей…

Ключ! Ключ! Разве Джек Берримен не поймет моего послания? Кажется, я нашел.

Выбора у меня все равно не было. Малайцы негромко переговаривались в нескольких шагах от меня. Я слышал: кагат, кабур… У меня было очень мало времени. Я хотел успеть.

– Баркли… – шепнул я, наклоняясь к соседу. – Это район не очень известный, но найти его нетрудно, даже в таком городе, как Нью–Йорк… Вилла «Туун»… Тоже легко запоминается, правда?..

Мой сосед молча, не торопясь, кивнул.

– Если меня уведут, – шепнул я, – найдите виллу «Туун»… Там будет Джек, он встретит вас как друга… Так и зовите его – Джек… Скажите, что видели меня… Скажите, я нашел…

– Нашли? – непонимающе повторил мой сосед. – Что нашли?

По–моему, растерянность я разыграл убедительно. Я нес вроде бы чепуху, но за чепухой этой что–то стояло.

– Джек, – повторил он, запоминая. – Это ваш брат?

Я кивнул, тоже растерянно. Еще никогда ложь не приносила мне такого удовлетворения.

– «Туун»… Вилла «Туун»… Вас примут как своего… Боюсь, сам я не смогу вас там увидеть…

– Не торопитесь, – медлительно произнес мой сосед. – Вас пугает этот маленький малаец Пауль. Забудьте о нем, он скоро умрет…

Я ошарашенно воззрился на Шеббса (если это был он). Я даже не посмел оспорить его заявления. Да и не успел. Коричневые братцы быстро и ловко подняли меня на ноги. Мы шли по проходу мимо спящих заложников, и я не имел времени далее обернуться. Разминая руки, я собирал силы. В хорошей драке – я знал толк в этих делах – легче уцелеть, чем в томительном, бессмысленном ожидании.

Меня ввели в вагон, приспособленный малайцами под их штаб. Окна этого вагона тоже были заклеены газетами. Несколько малайцев, среди них Роджер, сидели на корточках вокруг поставленного на пол полевого телефона, явно переданного в поезд солдатами.

– Сейчас он встанет у окна, снимет с окна газету, – сказал Роджер в телефонную трубку, – и подтвердит все, что мы уж заявили вам.

– Подойди к окну! – крикнул мне Пауль. Он стоял в углу, и я не сразу его увидел.

– Я подойду, а они всадят в меня разрывную пулю.

– Они предупреждены и не будут стрелять, – вмешался Роджер, не оставляя телефонной трубки. – Только делай все не торопясь, осторожно.

Не торопясь, как мне и было сказано, я подошел к окну и, шурша, содрал с него газетный лист.

Утренний свет был неярок, я увидел красные осенние деревья и далекую линию гор – голубую, размытую туманом, фигурки солдат, перебегающие за деревьями.

– Опусти стекло.

Я опустил стекло. К счастью, раму не заело, мне не пришлось ее дергать. Я знал, что все автоматы и снаружи и внутри вагона направлены сейчас на меня.

Я жадно вдыхал влажный утренний воздух. Я предпочел бы сейчас лежать где–нибудь в траве за самым толстым деревом.

– Крикни им, что мы настроены очень серьезно, – негромко приказал Роджер, – что заложников у нас много. И если нам не дадут того, что мы требуем, мы, через каждые три часа, одного за другим будем расстреливать заложников.