Шпион поневоле - [50]

- Детман, - мягко спросил Квин, - где он?

Руперт был убежден, что я должен отдать ему Детмана. Если бы у него на глазах перебили всех его друзей, то минуту спустя он вернулся бы к своему допросу.

- Завтра я его доставлю, - я допил свой стакан.

- Зачем тебе беспокоиться? Мы можем забрать его сегодня вечером. Он будет в дурном настроении. Зачем рисковать зря?

- Потому что Детман - это мое дело. Я выдернул из-под него ковер - так дайте мне возможность с ним покончить. Сами вы этого не посмеете. В любом случае после этого вечера я даже почувствовал у вас с ним какое-то сходство. Он будет продан с аукциона.

Я направился к двери; теперь они не смели меня тронуть - все карты были у меня, и им никто бы не помог. Положив руку на ручку двери, я обернулся.

- Еще одно, Квин. Держи, пожалуйста, эту девушку подальше от меня, ибо если настроение у меня изменится, то я могу ей крупно всыпать.

Захлопнув дверь, я слышал, как разрыдалась Вероника. Однако это не улучшило моего настроения.

12. Похоронная команда

На следующее утро я чувствовал себя совсем иначе.

Накануне вечером радушный сержант ВВС отыскал для меня комнату и даже застелил постель, пока я сидел в кресле и сквозь дрему наблюдал за ним. В семь часов я уже спал, как убитый. Тот же самый сержант разбудил меня ещё до рассвета, поставив передо мной чашку крепкого чая.

- Сэр, вас просят спуститься вниз в комнату для инструктажа.

Эта фраза вызвала в моем воображении картину - молодые летчики, просыпающиеся перед утренним боевым вылетом на войне с немцами. Я тоже собирался иметь дело с немцем, но моя ситуация отличалась в лучшую сторону, - сержант даже разложил на столе умывальные и бритвенные принадлежности.

Лежа в теплой постели, я долго отсутствующим взором смотрел на чашку чая. Без Вероники все - в том числе и деньги, которые я собирался получить, казалось неважным. Я привык, что она всегда была рядом со мной, а когда вы привыкаете к девушке, вам становится трудно без нее. В некотором смысле труднее, чем без сигарет - здесь вы, по крайней мере, всегда можете поменять сорт. С женщинами так просто не получается.

Наконец я выбрался из постели, умылся, побрился и выпил чаю. Джинсы у меня были грязные, а рубашка пропитана потом. Походив по коридору в поисках сержанта, я нашел его в одной из комнат. Он застилал постель, весело мурлыкая какой-то мотивчик. После службы в ВВС его ждала прекрасная карьера лакея.

- Вы не могли бы найти для меня рубашку? - спросил я.

- Конечно, сэр.

Он смерил меня взглядом профессионального закройщика и вышел из комнаты. Я присел на постель, которую он только что застилал. Она была ещё теплая, и я вдруг понял, что здесь, должно быть, спала Вероника. Я узнал её духи и уткнулся лицом в подушку, чтобы снова не заплакать. Говорю вам, я был в очень плохой форме. Потом, услышав шаги сержанта, я сел на постели, тупо уставившись в угол. Сержант принес мне синюю летнюю форменную рубашку ВВС. Он даже угадал мой размер воротника, хотя в этом не было необходимости, поскольку галстук я носить не собирался.

Потом сержант провел меня по коридорам до двойных дверей, над которыми был укреплен плакат "Комната для инструктажа" и горела красная подсветка. Я толкнул двери и вошел. В комнате были Квин, Вероника, какой-то тип впечатляющих габаритов, шесть футов два дюйма ростом, с крутыми плечами, лет тридцати пяти, словно сошедший со страниц шпионских романов, а также командир базы и некто в форме ВМС. Я не силен в военно-морских знаках различия, но насколько я знаю, он вполне мог быть и адмиралом. Большинство из них пробурчали "Доброе утро", и я попытался подогреть в себе злость на Веронику.

- Пошлите кого-нибудь принести из моего самолета полетные карты, сказал я.

Однако карты уже находились в комнате. Здесь же было и оружие, конфискованное мною, и мой личный "майссер"

- У вас целый летающий арсенал, надо же? - заметил командир базы.

Не знаю, зачем они привлекли меня - разве только для того, чтобы этот вояка по возвращении домой похвалялся перед друзьями в клубе ещё одним подвигом из серии "не могу сказать вам больше, ребята". Мне было интересно, что думали обо мне эти профессионалы. Светловолосый молодой человек, загорелый дочерна, возможно, перебежчик, поскольку кто же ещё позволит себя впутывать в шпионаж. Разведка - это нормально. Приятно звучит, и, к тому же, их собственные рода войск имеют разведподразделения.

Но шпионаж - это простор для взяток, шантажа, соблазнов и убийств. Не знаю, почему я столь уж сильно беспокоился за Веронику. В конце концов, она всего лишь занималась одной из самых древних областей нашей общей профессии. Мне, собственно, даже удалось сохранить лицо, - ведь ей не удалось ничего из меня вытянуть. Хотя, по-видимому, именно один из её отчетов позволил обнаружить, что я курю гашиш.

Что мог подумать Квин? Еще один человек будет работать на него, на что ещё он мог надеяться? Просто наймите его на работу, хорошо платите за преданность, а затем позвольте этому маленькому паршивцу снова вернуться к продаже противозачаточных средств, или чем он там прежде занимался. И передайте мне вон то досье, хорошо?