Шпион поневоле - [35]

- Уверен, что он пытался убить тебя?

- Ну, когда я потребовал бросить оружие, он выстрелил в меня. Так что я считаю покушение вполне доказанным. У него не оказалось удостоверения личности, зато я нашел пачку новеньких стодолларовых бумажек и две кредитные карточки. - Я вытащил записную книжку и прочел ему номера, а он тщательно записал их себе.

- Почему ты это сделал, Филипп?

Я улыбнулся.

- Просто интуитивно, к тому же я как-то слышал от одного друга, что американских агентов иногда разоблачают по номерам кредитных карточек.

Он молча кивнул и отложил свой блокнот.

- Номера проверят, дружок. И мне хотелось бы узнать, кто передал тебе информацию, которой тебе знать не положено.

Я покачал головой.

Затем мы перешли к обсуждению деталей предстоящего полета. К каким уловкам мне предстоит прибегнуть, чтобы показать, что я намерен лететь в Алла Сюраит. Квин достал небольшую коробочку с таблетками.

- На борту есть напитки?

- Вода, виски, шнапс и бренди.

- Сколько продолжается полет?

- Пять часов, может быть немного больше.

- Тогда брось несколько таблеток в каждую бутылку. Они действуют очень быстро и помогут тебе справиться с проблемой пассажиров. И еще, Филипп, дорогой мой, пожалуйста, будь осторожен. Детман весьма неприятная штучка. И он мне очень нужен.

Если Руперт Квин говорил о том, что я должен был быть осторожен, это значило - жизнь моя не стоит и пустой пивной банки. Так что я отправился в постель, почти физически ощущая над собой взмахи черных крыльев смерти.

9. Прощание с Вероникой

На следующее утро Руперт Квин покинул виллу, а мы остались. Вероника постоянно подозрительно косилась на него, но больше не задавала мне никаких вопросов.

Казалось, нет никаких причин покидать Ибизу. Комната и постель были очень удобными и даже богатый зануда становился вполне терпимым после нескольких порций выпивки, за которую не нужно было платить. Большую часть времени я спал, так сказать, накапливая нервную энергию. Вероника была очень мила со мной и я потерял всякий интерес к блондинке и даже отклонил предложение нашего хозяина поменяться девушками. Дни пролетали очень быстро. В городе мы посмотрели кинофильм, типичный шпионский боевик, в котором у героя в конце оказываются на руках все козыри, правда после того, как он прошел сквозь сущий ад.

Измордованный герой - это обычная ошибка кинематографистов. Позвольте профессионалам вас избить - и вы никогда не доживете до последней катушки пленки, там останутся одни негодяи. Единственный способ выжить заключается в том, чтобы стрелять и бить первым - даже если случайно подвернется ни в чем не повинный прохожий. Именно потому я застрелил ночного гостя на нашей вилле. Даже тогда я предоставил ему шанс, хотя и не должен был этого делать - я предоставил ему возможность выбора. По правде говоря, его следовало застрелить в тот момент, когда он вошел в дверь.

Однажды вечером мы с Роникой сидели у бассейна. Вторая парочка спала в доме. Был теплый вечер и мы оба были трезвыми.

- Давай прокатимся, - сказала она, - мне хочется чего-то возбуждающего.

Я осторожно выкатил белый "мазерати" из гаража и так же осторожно повел его по ухабистой дороге, пока не началось шоссе. Верх был опущен и изумительного качества кожа сидений приятно холодила мою обнаженную спину. Наверняка найдется не слишком много вещей, более возбуждающих, чем езда без рубашки в открытом автомобиле теплой ночью. Причем в великолепном автомобиле. Все было подогнано с микронной точностью, и проходя на скорости поворот, казалось, что ты катишься по рельсам. Стоило нажать на газ - и он взлетал, как "Сатурн V"*. Стоило нажать на тормоза - складывалось впечатление, что вы въезжаете в большую мягкую пуховую подушку.

_____________________________________________________

* Американская ракета лунной программы "Аполлон"

Я ехал довольно медленно - скорость не превышала восьмидесяти миль в час, въехал в Ибизу и покатил через город. Постоянные его жители, состоявшие из битников, художников-эмигрантов, титулованных поп-певцов, актеров средней руки и наркоманов, сидевшие за столиками кафе на тротуарах, наблюдали, как мы проезжали. Даже владелец старого "ягуара 150" уже кое-что представлял на этом острове - местные налоги не поощряли приобретение автомобиля, если конечно это был не "сеат" (испанский вариант фиата). "Мазерати", видимо, был лучшим автомобилем на всем этом паршивом острове поэтому завистливые взгляды доставляли удовольствие. И я расслабился, глядя на свои загорелые руки, украшенные серебристой полоской часового браслета нержавеющей стали, лежавшие на великолепном руле из выдержанного десять лет калифорнийского дуба.

За аэропортом Ибизы, который только недавно расширили, чтобы принимать "боинги 707" и таким образом справляться с потоком туристов, дорога несколько миль шла по прямой. Думаю, её построили римляне или ещё какие-нибудь энтузиасты подобного рода. Я включил фары и разделительная полоса умчалась куда-то вдаль, в мягкую ночную тьму. Вероника тихо сидела сидела рядом.

Я перешел на четвертую скорость, тахометр завертелся, как цифры в экспресс-лифте, и спинка сиденья плотно прижалось к моей спине. Ураганный ветер разметал волосы. Откинув их назад, я вновь нажал на газ. Мотор удивленно заворчал и на какое-то мгновение показалось, что мы взлетаем. Дорога ускользала под капот и каменные стены, шедшие вдоль нее, превратились в расплывчатые полосы. Вероника что-то прокричала - я не понял, был это страх или радостное возбуждение.