Шпион, который спас мир. Том 1 - [83]
3 июня 1961 года президент Кеннеди, после чествования его в Париже Шарлем де Голлем, прибыл дождливым субботним утром в Вену на двухдневные переговоры с президентом Хрущевым. Кеннеди с Хрущевым встречались в 1959 году, когда Хрущев во время визита в США посещал Комитет по иностранным делам Сената. Хрущев помнил, что Кеннеди пришел поздно, и у них не было возможности сказать друг другу что-нибудь кроме «здравствуйте» и «до свидания».
Их первая встреча в американском посольстве в 12.45 дня началась с комплиментов и осторожного словесного поединка. Позже Кеннеди заметил, что в Хрущеве, как ему показалось, внешняя шутливость сочеталась с внутренней яростью>{300}. Оба считали, что борьба в Лаосе между силами, поддерживаемыми, с одной стороны, США и, с другой — Советским Союзом, должна быть остановлена, и согласились, что прекращение огня в Лаосе должно стать первоочередной задачей. Других деловых разговоров в Вене по Лаосу они не вели. В вопросе о запрете ядерных испытаний Хрущев требовал, чтобы испытания контролировались представителями трех групп стран — коммунистическими, нейтральными и западными, которые будут уполномочены принять только единодушно одобренные решения. Хрущев утверждал, что сам по себе запрет на испытания значит немного и надо принимать его в рамках всеобщего полного разоружения. Они топтались на месте. Кеннеди предупредил, что, пока не будет запрета на испытания, ядерное оружие будет распространяться и через несколько лет 10–15 стран будут его иметь. Хрущев настаивал, что Советский Союз не подчинится контролю, потому что расценивает контроль как шпионаж. Позже, в мемуарах, Хрущев признался, что отклонил запрет на ядерные испытания, не желая, чтобы Запад узнал о том, что на самом деле советская программа по ядерному оружию в 1961 году была в зачаточном состоянии>{301}.
После бесплодной дискуссии о контроле над ядерным оружием они перешли к Берлину и ситуации в Германии, которая, как сказал Хрущев, была «невыносимой» и которую надо было изменить. Кеннеди ответил, что западные союзники оказались в Берлине, потому что победили во второй мировой войне. Берлин, по его словам, был для Соединенных Штатов вопросом первостепенной важности, и, если США уйдут из страны, американским обещаниям и обязательствам во всем мире никто больше не поверит. Отказ от Западного Берлина несомненно будет означать отказ от Западной Европы.
Хрущев настаивал, что через шестнадцать лет после второй мировой войны пора заключить с Германией мир. Если Запад откажется подписать договор, Советский Союз сделает это в одностороннем порядке. Такой документ положит конец вражде, объяснил он, и аннулирует все существующие обязательства, включая оккупационные права, административные институты и права прохода в Восточный Берлин. Восточная Германия станет полностью ответственной за свою территорию. В результате переговоров возникнет свободный город — Западный Берлин. Будет запрещено вмешательство в его внутренние дела, хотя необходимо достичь соглашения о проходе с Германской Демократической Республикой, западные войска при определенных обстоятельствах смогут войти в Западный Берлин, конечно, вместе с советскими войсками. «И если вы только попытаетесь вмешаться в эти планы, — добавил Хрущев, — начнется война».
Кеннеди не дрогнул. Он посмотрел Хрущеву в глаза и сказал: «Тогда, мистер Хрущев, будет война. Нас ждет холодная зима»>{302}.
В 1948 году Сталин попытался силой вывести западных союзников из Берлина, запретив проход по коридору, связывающему Берлин с западными зонами. 15 месяцев, с июня 1948-го по сентябрь 1949 года, союзники во главе с Соединенными Штатами по воздуху переправляли сотни тысяч тонн продовольствия, чтобы не дать погибнуть двум с половиной миллионам жителей Западного Берлина. Теперь Хрущев угрожал, что контроль за проходом перейдет к Восточной Германии и баланс сил в Европе нарушится. Для Кеннеди это был вызов.
В марте 1961 года Кеннеди отказался вводить в Плайя Хирон американские военные силы. Теперь, думал Хрущев, можно еще раз проверить президента, и обнаружил, что тому не хватает решительности. Расставаясь, Хрущев сказал Кеннеди, что он не будет возобновлять ядерные испытания в воздухе до тех пор, пока Соединенные Штаты не сделают этого первыми>{303}. Потом Хрущев передал Кеннеди памятную записку о Берлине, содержащую официальную и четкую позицию СССР по высказываниям Хрущева. Когда-то Хрущев сказал государственному секретарю Раску, что Берлин — это «яйца Запада, которые можно схватить и сжать их, когда это будет необходимо»>{304}.
Хрущев начинал их сжимать. Биограф Раска, Томас Шенбаум, заметил: «Для всех, кто имел отношение к берлинскому делу, это был самый серьезный кризис после второй мировой войны, потому что он мог привести к прямому столкновению между Соединенными Штатами и Советским Союзом, и обе стороны (особенно Запад) вынуждены были в определенной ситуации использовать ядерное оружие»>{305}.
Доктрина НАТО гласила: использовать ядерное оружие нужно в случае, если Советский Союз нападет на Западную Европу. Во время правления администрации Эйзенхауэра основной в ядерной стратегии Америки была концепция «массированного возмездия», если Советы совершат нападение на Соединенные Штаты или Другую страну. Соединенные Штаты поразили бы ряд военных, промышленных, городских и правительственных объектов одним массированным ударом. Эта стратегия была закреплена в доктрине НАТО в мае 1957 года и призывала к массовому ядерному ответу на любое советское нападение, вне зависимости от того, будут ли Советы применять ядерное оружие
