Шпион Его Величества - [88]

После чего Иван Иванович сообщил мне, что в течение месяца будет заниматься вопросами разделения команды на пары и тройки, а затем их отправкой в другие страны. Тут выяснилось, что немаловажным обстоятельством оказалась финансовая сторона обеспечения такой работы, потребовались большие средства на обустройство наших парней в зарубежных столицах.

Когда я в давние времена, еще в самом начале своей карьеры на ниве государственной разведки, впервые перед князем-кесарем Федором Юрьевичем Ромодановским поднял этот финансовый вопрос, то он заметно оторопел от этого моего вопроса, затем посмотрел на меня как на умалишенного, чтобы после этого задумчиво молвить:

— Я-то думал, что ты умный человек, Алешка! О каком специальном фонде ты молвишь, когда все финансы государя у тебя в кармане? Если ты такой фонд создашь, то Алексашка Меншиков тотчас в него свою руку запустит и беззастенчиво будет из него в свой карман деньги перекладывать, а на что ты тогда жить будешь? Ты бы лучше подумай и так деньги Петра Алексеевича распредели, чтобы ему и тебе хватало бы.

Получив указание сверху, я кое-что изменил в финансовой отчетности государя, создав пару-тройку неподотчетных Сенату финансовых фондов. Ефимок, вращавшихся в этих фондах, со временем оказалось достаточно для того, чтобы всякие любопытства и уродства для государевой Кунсткамеры[89] добывать, Петра Алексеевича, супругу и государевых детей содержать и для того, чтобы содержать команду Чернова — Зейдлица и самого себя. В тот наш разговор я не забыл Ивану Ивановичу упомянуть о том, что если его парни хотят хороший заработок от работы своей получать, то они должны много работать, а Чернову посоветовал, чтобы он основал какую-либо всемирную компанию, чтобы та в каждой стране имела свои отделения и торговлей занималась.

Тогда Иван Иванович на меня такими удивленными глазами посмотрел, видимо, совсем не ожидал во мне увидеть столь рачительного и прагматичного немца.

А я, особо далеко не удаляясь от государя Петра Алексеевича, отдался глубокими размышлениями по другому проекту, которым в настоящее время занимался. Уж очень меня беспокоило положение дел в вопросе взаимоотношений государя со своим первенцем, с царевичем Алексеем Петровичем.

Ну вы же понимаете, Россия все ожидает, что у великих людей гениальные отпрыски рождаться будут, всегда ж получается наоборот — у великих государей и различных гениев сыновья дураки рождаются. Так произошло и в случае с государем Петром Алексеевичем, у него родился сын, царевич Алексей Петрович. Вы, разумеется, понимаете, что я не хочу сказать, что царевич Алексей Петрович был полным дураком, но жизнь по-своему разрулила судьбы отца и сына, сделав их заложниками друг друга.

Я так до конца и не смог сформировать своего определенного отношения к царевичу Алексею Петровичу, первому сыну Петра Алексеевича. Мой друг Сашка Кикин ходил у него в лучших дружках и многое о нем рассказывал. К тому времени Сашка оставил службу денщиком у государя Петра Алексеевича и начал служить офицером для особых поручений у царевны Марьи Алексеевны, у сводной сестры государя. Его общительный характер, вернее, длинный и без костей язык, а также неугасимое желание выпить за чужой счет позволили ему быстро войти в круг друзей царевича и стать ему близким другом.

Я же только изредка встречался с царевичем Алексеем Петровичем, но не входил даже в дальний круг его друзей.

Поэтому мнение об Алексее Петровиче мне приходилось в основном формировать на основе знакомства с перепиской между отцом и сыном, которую вели писари Ваньки Черкасова, а также мыслей государя Петра Алексеевича, которыми он временами изволил со мной делиться.

Государь Петр Алексеевич не любил своей первой жены Евдокии Лопухиной, а женился на ней по настоянию своей матери, царевны Натальи Кирилловны. Через год Евдокия принесла ему сына, наследника царского престола, царевича Алексея. Всем своим сердцем молодой государь обрадовался появлению на свет сына и полюбил его всей душой. Но в ту пору ему самому было всего восемнадцать лет, поэтому Петр Алексеевич был совершенно плохим отцом своему первенцу.

В такие годы юноши только начинают в полной мере знакомиться с окружающим миром. Вот и государь с широко раскрытыми глазами впитывал в себя понимание того, что же это такое жизнь, какое место он в ней занимает. Он по-юношески спешил жить, боясь, что не успеет познать все новое и непознанное. И в действительности у молодого Петра Алексеевича не хватало времени на то, чтобы познать науки и ремесла. Еще меньше времени у государя имелось на то, чтобы заниматься воспитанием сына. Да и Евдокией он быстро пресытился, его больше к ней не влекла юношеская страсть, поэтому в покоях царицы он появлялся только изредка, а настоящую жизнь вел в стороне от Евдокии.

Царица же, необразованная и ничего не знающая боярская дочь, ничего духовного и настоящего не могла вложить в своего сына. Она его страстно любила, но, как говорится, очень странной любовью. Евдокия делала все возможное, чтобы своей материнской любовью уберечь сына от влияния того, чем в то время занимался ее супруг, государь Петр Алексеевич. Все это происходило в то время, когда у ее сына, царевича Алексея, формировался будущий характер. Государь Петр Алексеевич тогда совершил величайшую глупость и ошибку, оставив сына Алексея в раннем возрасте на руках матери.