Шпион - [23]

– Что? Впечатляет? – Он поправил манжеты тонкой рубашки. – Мне было велено явиться к принцу-регенту при полном параде… Господа, позвольте вам представить мистера Филиппа Уолтерса, гувернера моего воспитанника.

Джеймс подошел к Филиппе и доверительно подхватил ее под руку.

– Филипп, это мои друзья, мистер Коллиз и сэр Далтон Монморенси, лорд Этеридж. Должен вам сообщить, господа, что я чрезвычайно доволен этим молодым человеком, он взял на себя воспитание Робби и прекрасно ладит с мальчиком.

Филиппа пребывала в полном смятении, сквозь грубое сукно своей куртки она чувствовала тепло его руки, и от этого у нее опять подогнулись колени. Однажды он уже держал ее подобным образом. Но сейчас ей показалось, что его пальцы вот-вот коснутся ее груди, и соски у Филиппы тотчас напряглись.

У нее пересохло в горле. В животе возникла сладкая дрожь, которая горячей волной разлилась по телу и спустилась до самого лона.

Филиппа, рискуя показаться невеждой, буквально вырвала руку из пальцев Джеймса и, ошарашенная предательством своего тела, склонилась в учтивом поклоне.

Лорд Этеридж видел, как смутился молоденький гувернер, и протянул ему руку для рукопожатий. Черт возьми! Она так надеялась, что никто не начнет эту схватку рук.

Рукопожатие его светлости было твердым, но умеренным, а выражение лица добрым.

– Значит, вы пытаетесь воспитать нашу маленькую обезьянку? Ну и как? Есть надежда на успех?

Филиппа отняла ладонь, прежде чем мужчина успел обратить внимание на то, какие у нее слабые руки.

– Да, он очень старается. Всего за день выучил некоторые буквы и теперь учится писать свое имя.

Темная бровь поднялась, заставив Филиппу задуматься над тем, что она сказала. Под взглядом этих серебристых глаз она чувствовала себя неуютно, словно понимала, что этот человек сразу замечает любую ложь.

– Понятно, – сказал он. – С нетерпением буду ждать от вас новых чудес, юноша.

Ох, не к добру. Филиппа слабо улыбнулась и, кивнув, сделала шаг назад.

– У вас, джентльмены, очевидно, дела. А я направлюсь в классную комнату. Завтра у нас занятия, понимаете… Я смогу позже поговорить с мистером Каннингтоном.

Она уже дошла до двери. Еще два шага и… Коллиз повернул голову в ее сторону.

– Джеймс, тебе следует время от времени позволять Филиппу выходить. Бедняга бледен как полотно.

Джеймс пристально посмотрел на нее.

– Ты прав, Кол. У парня не совсем здоровый вид.

– Жаль, что ты не можешь сегодня вечером взять его с собой. Вечер, проведенный в свете, оживил бы его. И кстати, мог бы пойти ему на пользу. Встречи с разными людьми, знакомства….

Джеймс бросил на Коллиза гневный взгляд.

– Это невозможно, Филипп работает на меня.

Он повернулся к Филиппе.

Еще один шаг. Ее манил безопасный полумрак коридора, Никаких проницательных лордов, никаких подшучивающих друзей, никаких тревожащих физических ощущений.

– У тебя есть какая-нибудь приличная одежда, Филипп? Я пообещал сопровождать девиц Трапп и их мать на бал, он состоится через несколько дней, на Коллиза надежды мало, а им нужен еще один кавалер.

Коллиз кивнул.

– Отказываюсь на том основании, что эти дамы могут иметь на меня матримониальные виды.

– Соглашайся, Филипп, надо же вывезти близняшек в свет. Насчет гардероба не беспокойся, мы его полностью обновим.

Филиппа переводила взгляд с одного на другого. С чего вдруг эти джентльмены проявляют такое участие?

– Бал? Близняшки?

Она должна играть роль мужчины, напомнила себе Филиппа. Молодого мужчины без гроша в кармане, отчаянно нуждающегося в связях и знакомствах с влиятельными людьми, который должен с радостью ухватиться за такой шанс.

Она почувствовала дверь спиной.

– Да… очень хорошо. Нужна только подходящая одежда.

Джеймс с облегчением улыбнулся:

– Превосходно. Завтра я пришлю камердинера моего зятя, и мы должным образом экипируем тебя для предстоящего сражения.

Филиппа вновь кивнула, нашла в себе силы улыбнуться и, поклонившись, скрылась за спасительной дверью. Оказавшись в коридоре, она почти бегом бросилась в свою комнату.

Для сражения?

Поздним вечером, сидя в своем экипаже, Джеймс ослабил галстук и с силой провел по волосам, испортив тщательную работу Денни. Сейчас это не имело значения. Он ехал домой. Далтон и Коллиз вышли раньше, у Этеридж-Хауса.

Темные улицы неспешно проплывали за окном экипажа, однако ночь только началась, и если бы некоему джентльмену захотелось бы развеяться, он мог найти любое количество вполне законных развлечений, наслаждаться которыми этот джентльмен мог бы хоть до рассвета. Джеймс вспомнил, какой была его реакция на короткое видение в парке, и понял, что очень нуждается в некотором утешении.

Как давно он не держал женщину в своих объятиях. Как хотелось прикоснуться к нежной женской коже, почувствовать на своей груди шелк волос»

Господи, какие волосы были у той загадочной женщины. Длинные, медно-рыжие. А как приятно от нее пахло! Не духами, а чистотой. Это был дурманящий голову женский запах.

У Джеймса так давно не было женщины, что его возбудила бы и мраморная садовая нимфа. Надо сдерживать свои инстинкты. Инцидент в комнате Лавинии лишнее тому подтверждение.

Единственное, что могло привести в порядок его нервы, – это искупление своей вины. Работа, больше работы, до тех пор, пока ночные кошмары не перестанут мучить его, пока справедливое возмездие не покарает убийц его товарищей, вина за их гибель лежит на нем.