Шпага и кнут - [9]

Они сошлись в центре зала. Со стороны могло показаться, что двум юным скучающим девушкам просто захотелось поворковать о своем девичьем, на деле же обе были готовы наброситься друг на друга, словно разъяренные львицы.

– Так значит, ты не только гадалка, но еще и баронесса? – поинтересовалась Катарина сквозь сжатые зубы, склонив голову так, словно собиралась боднуть обидчицу.

– А я вообще многое умею! – с вызовом отозвалась Лионелла, глядя на Катарину свысока, словно заправская барыня на прислугу.

– Ага, особенно чужое добро присваивать, – кивнула Катарина. – Королевским стражникам наверняка будет интересно послушать о твоих проделках.

– Не беспокойся, белоручка, о тебе им тоже будет интересно услышать, – заверила ее цыганка.

Гнев Катарины сменился изумлением:

– О чем это ты, попрошайка?

– А ты уже забыла, что говорила о короле и принце? Я-то помню.

– Да кто тебе поверит? У тебя нет никаких доказательств!

– Будь уверена, я умею быть убедительной. Поверили же мне все, что я баронесса.

Катарина нахмурилась. Что верно, то верно, язык у цыганки подвешен как надо, метет, как помело. Кто знает, что может наплести эта чертовка? Как бы боком не вышло.

– Ну ты и дрянь, – процедила Катарина сквозь зубы.

– Не больше, чем ты, – отозвалась Лионелла. – Впредь не будешь задирать свой курносый нос.

Катарина скрипнула зубами. Несколько мгновений обе стояли молча, глядя друг на друга так, словно каждая пыталась испепелить другую взглядом. Наконец Лионелла произнесла:

– Предлагаю временное перемирие. Заключим сделку: ты молчишь обо мне, а я, так и быть, никому не скажу о тебе.

– Идет, – согласилась Катарина. – Но позже мы с тобой разберемся один на один.

– Согласна, – кивнула Лионелла. – Готовь примочки, белобрысая, они тебе понадобятся.

– Советую посмотреться в зеркало, пока есть, на что глядеть, – отозвалась Катарина. – Скоро улыбаться будешь скромнее – зубов поубавится.

Наверняка у обеих имелся достаточный запас угроз для длительной беседы в подобном духе, но их обмен любезностями был прерван поднявшимся в зале шумом, причиной которого послужило появление человека совсем неподобающего вида для проводимого торжества.

На центр зала выбежал нескладного телосложения мужчина с исцарапанным и перепачканным лицом, в одном сапоге и настолько излохматившихся панталонах и камзоле, что даже знающие люди смогли бы лишь с большим трудом распознать в его одежде мундир королевских гвардейцев.

– Беда! – завопил оборванец. – Несчастье!

При этих словах все вокруг заохали. Кто-то поинтересовался:

– Что случилось?

– Измена! – снова завопил ободранный гвардеец.

Он побежал дальше через зал, прихрамывая и оглашая своды дворца истошными воплями:

– Измена королевской семье! Нападение на королевский дом!

Шум в зале усилился. Услышав об измене, да еще и о нападении и восприняв слова гвардейца буквально, некоторые из дам взвизгнули, иные даже упали в обморок на руки своих кавалеров, как того требовали правила этикета в подобных ситуациях.

По залу пробежали несколько стражников с мушкетами и алебардами, издалека послышались возбужденные крики.

– Кажется, действительно случилось что-то серьезное, – заметила Катарина. – Вряд ли это было так задумано для нашего развлечения.

– А ты догадлива, конопатая – язвительно отозвалась Лионелла.

– Прикуси язык, воровка, – огрызнулась Катарина.

Вот честное благородное слово, сейчас у нее и в мыслях не было затевать ссору, но не в меру наглая цыганка могла бы, наверное, и каменную статую вывести из себя.

– Свой побереги, – посоветовала в ответ Лионелла, откровенно нарываясь на грубость.

Продолжая перебранку, обе рисковали нарушить собственный уговор и сцепиться прямо здесь, на глазах у всех, но по залу разлетелся торжественный глас церемониймейстера:

– Дамы и господа! Их величества король Фернар Тринадцатый и королева Дриана Великолепная, правители нашего славного государства!

Дамы, упавшие в обморок, поспешили прийти в чувство, ибо пребывать в бессознательном состоянии в присутствии монарших особ опять же являлось грубым нарушением принятого этикета.

Однако, вопреки ожиданиям присутствующих, вместо монаршей четы в зале появился седобородый старик, облаченный в черное долгополое одеяние, в остроносых башмаках, четырехугольной шапочке-конфедератке, с пенсне на крючковатом носу.

– А это что за старый пень? – хихикнула Катарина, не сдержавшись.

– Ну ты и бестолочь, – прошипела Лионелла. – Его даже дети знают. Это же Ангелиус, придворный звездочет-астролог.

– Пообзывайся еще, попрошайка… – огрызнулась Катарина.

– Дура конопатая, – не осталась в долгу Лионелла.

Отвесив поклон всем присутствующим, Ангелиус сообщил:

– Их величества просят прощения у благородного собрания, но обстоятельства вынуждают короля и королеву задержаться. Возможно, придется даже отложить торжества на неопределенное время.

– Возможно ли узнать, что случилось? – поинтересовался один из дворян.

– Взываю к вашему терпению, господа, – отозвался звездочет. – Скоро вы все узнаете из уст самого короля.

В зале снова поднялся шум, все наперебой принялись обсуждать неожиданное происшествие, предлагая свои версии случившегося и настаивая на том, что именно эта версия и есть самая верная. Одни говорили про войну, хотя вроде бы королевству и воевать-то не с кем, другие ссылались на разбойников, хотя и о подобных нападениях многим слышать не доводилось уже давно. Большинство склонялись к тому, что к делу причастна черная магия, наверняка в королевстве появился злобный колдун, за поимку которого будет объявлена щедрая награда. Упоминание о возможной награде, а особенно фантазии на тему суммы вознаграждения воодушевили многих, однако общий пыл остудило замечание рыжеусого графа в синем берете: