Схождение во ад - [28]

Важно, чтобы на русской территории население в большинстве состояло из людей примитивного полуевропейского типа. Оно не доставит много хлопот германскому руководству. Однако в руководстве как таковом эта масса весьма нуждается. Если германскому руководству удастся предотвратить влияние немецкой крови на русский народ через внебрачные связи, то вполне возможно сохранение германского господства в данном районе при условии, что мы сможем преодолеть такую биологическую опасность, как чудовищная способность этих людей к размножению.

ИЗ ЖИЗНИ МИХАИЛА АВЕРИНА

Берлинская жизнь Михаила была расписана буквально по часам, чем-то напоминая хлопотное московское бытие. Кстати, и сам Берлин мало чем отличался для него от российской столицы, ибо с каждым днем сюда прибывали знакомые персонажи из его прошлой жизни — деловые мерзавцы, желавшие сорвать свой куш на необремененном покуда налогами импорте товаров, экспорте редких металлов, перегоне краденых «Мерседесов» и ином многообразии коммерческих полузаконных или же откровенно уголовных операций.

Ушлые конкуренты, проворные, как тараканы, принуждали к скорейшему занятию наивыгоднейших позиций, а потому коалиция джентльменов удачи, возглавляемая Михаилом и Женей-Лысым, действовала напористо и эффективно, создавая опорные базы в виде оптовых магазинов в центре западного Берлина на улице Кантштрассе, куда доставлялся дешевый товар из Турции, Вьетнама, Гонконга и Китая.

Миша, вооруженный солидным паспортом резидента Германии, мотался по азиатским государствам, закупая контейнеры всевозможных товаров, что прямо с колес распределялись по «лесникам» — так именовались розничные торговцы, что каждое утро убывали с подотчетным барахлом в расположение советских воинских частей, где жалование солдатам и офицерам выдавалось уже полновесной западногерманской маркой.

Товар: ножи, газовые и дробовые пистолеты, радиоаппаратура, дубленки, часы, верхняя одежда и парфюмерия, — сметался падкими на капиталистическую мишуру воинами в одночасье. Прибыль порою составляла до тысячи процентов в день. Налоги, естественно, не уплачивались, дезориентированная полиция просто не понимала, с какой категорией лиц и с каким видом бизнеса имеет дело, а потому свобода наживы была полнейшей и беспрепятственной.

Десятки мелких дельцов, имеющих всего лишь туристические визы, а порою и вовсе не обладавших какими-либо документами, приобретя подержанные машины и раскладные столы, с целеустремленностью голодных комаров колесили по просторам Германии, где еще стояли войска покинутой ими родины.

Десанты торговцев увеличивались каждодневно в прогрессии геометрической, и оптовику-Михаилу уже приходилось согласовывать отпускные цены с коллегами, и даже подумывать о конъюнктурности того или иного барахла, ибо публика из армейских частей на глазах становилась все привередливее и грамотнее, зачастую напоминая не столько покупателей, сколько товароведов.

Проблему со своим социальным статусом Женя-Лысый и компания его соратников решили крайне неожиданным образом, благодаря, впрочем, официальному правительственному постановлению, по которому восполнялась популяция еврейского населения, пострадавшего от нацистов во время войны.

Мишин приятель Курт, осуществлявший в коалиции связи с немецкой общественностью в качестве высокооплачиваемого переводчика, отчего-то иудеев недолюбливал и высказал на такое высокое административное решение следующее мнение: дескать, всецело подчиненная в свое время американскому еврейскому капиталу Западная Германия, сохранила доныне свою полнейшую подчиненность победителям-жидо-масонам, и нынешние просионистские веяния — не что иное, как продолжение политики захвата мировой власти легионами паразитов.

Мише подобное нацистское измышление не понравилось, но аргументов для возражений у него не нашлось, ибо что-то логичное в словах немца как ни крути, а присутствовало…

К тому же и Женя-Лысый и вся окружавшая его братва, включая Михаила, корни свои имела, за редким исключениям, явно израильские, как и большинство заполонивших Берлин «деловых», что срочным порядком занялись изготовлением фальшивых свидетельств о рождении, владельцам которых вменялась бесспорно иудейская национальность, столь привилегированна в западном полушарии.

Настал краткий период, когда иммиграционная служба, следуя безоговорочному предписанию свыше, лишь небрежно просмотрев метрику, выносила вердикт: Еврей? Проходи!

И на тех многих, кто сумел данным периодом воспользоваться, мгновенно посыпались блага в виде квартир, бесплатных зубных протезов и сложных хирургических операций, пособий и всяческих курсов по обучению и повышению…

Далее, все как один использовали подобие Мишиной легенды с утратой социальной финансовой помощи и паспорта и, спекулируя потихоньку в советских военных частях или же занимаясь иными манипуляциями, плотно садились на шею государства, выкачивая из него все возможные и невозможные блага. С цинизмом беспримерным. В чем только вот заключалась природа такого цинизма? В национальной особенности или же в коммунистическом воспитании? А кем утверждались основы воспитания?..