Шоу обреченных - [26]

— Террористические? — уточнила Света.

— Вот-вот, они самые. Это ж надо такое придумать, стекла в магазине шуб побить или щит с рекламой шампуня краской испоганить. Какая это защита животных? Вредительство одно.

— А откуда вы об этом знали?

— Так она сама и рассказывала, а я ей говорила, что до добра это не доведет и, если мать узнает, точно в могилу отправится.

— То есть мать ничего не знает о похождениях дочери?

— Не знает, и Юля просила не говорить ей. Хоть они и как чужие, Юля переживает за ее здоровье.

«Странно, — подумала про себя Света, — она меня первым делом спросила про разбитые стекла и разрисованные рекламы».

— А потерпевшие не обращались в полицию?

— Может, обращались, может, нет, только Юля в полиции ни разу не была, Бог миловал.

— Ирина Сергеевна, перед тем как случился припадок, мне рассказала, что Юля часто и надолго пропадает.

— Бывает. То на пару дней, а то и надольше. Последний раз в конце июля уехала на какую-то, как она говорит, «тусовку», так ее и нет.

— И мать не заволновалась?

— Я больше волнуюсь, чем она, поэтому и написала заявление о пропаже.

— Так это вы заявление написали?

— А кто ж еще. — Старушка удивленно вскинула бровь. — Ирка сказала: «Вернется, никуда не денется», а у меня душа не на месте. Вот чувствую, что что-то случилось. Она жива? — с надеждой спросила Алевтина Викторовна.

— Скажите, Юля не рассказывала вам о своем увлечении Интернетом? — уклоняясь от ответа, спросила Света.

— Хвалилась как-то, что ее пригласили на слет этого самого Интернета, мол, там люди со всей России соберутся. Я ведь в этом ничего не понимаю, а она радовалась так, будто это всю ее жизнь перевернет.

— Она не говорила, где будет проходить слет?

— Говорила. В Москве. Я еще ее отговаривала, в Москве, одна, а она мне: «Баба Аля, что со мной там случиться может…»

— Когда этот слет был?

— Летом. В июне. Ведь как в воду смотрела, — продолжала старушка, — приехала оттуда побитая, с сотрясением.

— Ее там кто-то избил?

— Сказала, в поезде с полки упала, а по глазам вижу, врет. Я допытываться не стала, на то у нее мать есть. Хотя уверена, что она опять чего-то натворила.

— Почему вы так решили?

— Так опосля к Ирке какие-то люди приезжали. Все в костюмах, машина такая большая, черная. Я ее спросила, чего они хотели? А она мне: «Не твое дело». Не мое так не мое, я и отстала. Правда, после их отъезда Ирку очередной приступ стукнул, слава богу, «Скорая» вовремя успела.

— Вы раньше этих людей не видели?

— Дочка, — усмехнулась старушка, — откель в наших сарайках люди в костюмах? Отсюда молодежь-то бежит, одна алкашня да старики.

— А номер машины не запомнили?

— Я машину только сверху, из окна, видела, да и глаза у меня уже не те.

— Описать людей сможете?

— Нет. Давно это было.

«Очень жаль», — подумала про себя Света и поднялась с дивана.

— Спасибо большое, Алевтина Викторовна, — поблагодарила она старушку. — Вы очень помогли.

Красавина прошла в прихожую и, накинув плащ, опустила ручку входной двери.

— Она жива? — задала вопрос старушка вслед уходящей Светлане.

Ничего не ответив, Красавина спустилась по лестнице к выходу и задумчиво зашагала по улице.

Глава 20

Ильин с Копыловым ехали по мокрому от дождя полотну автострады к месту обнаружения трупа. Грязь, вылетавшая из-под колес впереди идущего грузовика, расползалась матовой вуалью по лобовому стеклу УАЗа «Патриот», выданного им из гаража подразделения «Н». Дворники работали на максимальной скорости, но все равно не справлялись со своей задачей.

— Блин, какой же ты грязный, — ругался на грузовик Копылов, ища лазейку в потоке встречного транспорта, чтобы совершить обгон. — Моя б воля, выдворил к черту все большегрузы на объездные дороги. Ни хрена не видать.

— Ты чего бухтишь? — спросил Ильин.

— Чего-чего, надо было именно сегодня ехать?! — раздраженно ответил Копылов. — Погода — мразота натуральная, этот еще не пускает, — он кивнул на грузовик, — хоть бы мигнул, когда обогнать можно. Ладно бы я на легковушке был, а то на этой корове не разгонишься.

— Вот те раз, — усмехнулся Андрей, — сам же про внедорожник говорил.

— Да, говорил, но я же не думал, что ты «уазик» возьмешь.

— А чем плох «уазик»? — недоуменно спросил Ильин.

— По бездорожью цены ему нет, а вот по трассе, тут он здорово проигрывает. К тому ж жрет много. Глянь, — Алексей ткнул пальцем на стрелку уровня топлива, — когда выезжали, полный бак был, а сейчас, — стрелка показывала отметку резерв. — Короче, если не заправимся, до места не доедем.

— Леха, ты прямо как старая бабка, с таким настроем тебе на лавочке сидеть да голубей кормить. Фельдман меня спросил: «Для каких целей автомобиль?» — я ему сказал: «Ездить по лесу», он дал мне ключи и назвал номер машины.

— Вот только ты ему не сообщил, что до этого леса сто пятьдесят верст пилить. Еще по лесу бог знает сколько. Как хочешь, Михалыч, но на заправку заехать нужно.

— Слушай, судя по карте, съезд на проселочную дорогу совсем рядом, — разложив на коленях план местности, проговорил Ильин. — Вот видишь? — Он ткнул пальцем в листок.

Алексей на секунду отвлекся и взглянул на план. В то же мгновение грузовик вспыхнул красными огнями стоп-сигналов и разразился оглушительным визгом заблокированных тормозами колес.