Шотландия молодая - [48]

Снаряд, яростно завывая, пролетел прямо надо мной, едва не задев волосы. Во всяком случае, такое ощущение возникло, честное слово.

И я хлопнулся на колени, выронив раненого. Мысленно, я от всей души просил у него прощения. Ну что за бл… Вторая бомба ухнула рядом, на склоне, осыпав нас землей.

Уроды, уйметесь вы там, нет?! Не уймутся, наверно. Мы же как раз напротив ворот, там и у них тоже вся артиллерия сосредоточена. Другого пути подступиться к замку нет, всюду отвесные скалы.

Да что ж такое, неужто я его не вытащу? Он же всего лишь контужен! Я подполз к раненому, подхватил его за торс, просунув руки подмышками и… И собрался утянуть его под защиту наших так называемых фортификаций, как ладони мои… Э-хм, ощутили… Наполнились, ну… Елки, ну да, именно! Вы правильно поняли! У этого шотландца были вторичные половые признаки. А именно — грудь. И не у "этого шотландца", а у этой… Да, небольшой такой шок, специально для тебя, Леша. "Special price for you, my friend!"

Артиллеристы помогли мне спуститься вниз. Уложив спасенного… э-э-э… Наверно, спасенную все-же, на землю, мы осмотрели раны первого шотландца, притащенного мной. Вода нашлась, нашлась и относительно чистая рубашка, в момент изрезанная на бинты.

Англичане, видя, что вся суета вокруг разбитой подводы улеглась, прекратили обстрел. Берегли снаряды, сучьи дети.

Пока первый раненый отдыхал, я присмотрелся ко второму. Внимательно присмотрелся.

Ну так и есть — девчонка.

Вьющиеся светлые волосы, подстриженные с боков и сзади, как у некоторых молодых горцев. Слегка курносый, чуть приплюснутый нос, массивная челюсть — массивная для девушки, зато дающая ей сходство с парнем — и густые брови. Неухоженные, сказал бы я в две тысячи четвертом году, но тут все сходилось. И никаких следов бритости — маскируется под шестнадцатилетнего, никак. Не, ну а что ж, все логично. И последнее — едва заметные выпуклости на груди. То есть, они сейчас стали заметными, а так я бы и не посмотрел. Идет себе какой-то молодой клансмен, ну и пусть себе идет.

Пока я так стоял и размышлял, девушка пришла в себя. Увидев меня, она удивленно уставилась мне в глаза. Я протянул руку, чтобы помочь ей подняться, но руку она оттолкнула и попыталась было даже попятиться, вверх, по брустверу.

Не, ну точно контуженная. В плохом смысле этого слова.

Я выставил руки ладонями вперед, в примиряющем жесте.

— Успокойся. Все нормально. — Какую чушь я несу! И она не понимает, похоже. — Как тебя зовут? Имя твое как?

Она, похоже, вообразила, что попала в плен или еще чего. Только смотрела на меня огромными ярко-синими глазищами, стрельнув взглядом по сторонам пару раз.

Но первый вытащенный мной шотландец что-то хрипло и отрывисто крикнул по-гэльски. Что-то, предназначавшееся девушке.

И она ответила на очень специфическом диалекте английского.

— Меня зовут Морэд. Морэд Макантоир.

— Мэреад, что ли?

— Мэри Макинтайр, — пояснил за нее более-менее понятном английском первый горец. — Сэр, мы плохо знаем английский. Спасибо вам за заботу. Мы хотели бы отправится в свой полк.

— Отдохните здесь. Пока вам лучше не напрягаться…

— Но…

— Не спорьте, я знаю, что говорю. Как стемнеет, так и пойдете.

Пес знает, почему я это сказал. Да не, ясно все, как день, чего тут ловчить. Хотел с девчонкой поболтать, это стопудово. Тут нечего кривляться и лицемерить. Не то, чтоб она мне понравилась… Хотя… Ну не смотрите на меня так!!! Мне сейчас кто угодно понравился бы! После сражений и маршей-то! Была вон одна знакомая… Ага, знаете ее, да, рассказывал уже, так а что толку. Анна осталась на севере. А я ведь по ней скучал немножко. Я вообще влюбчивый, да. Южные гены играют, дедовские. Он у меня ж из Сухуми. Ну ладно, это я уклонился от темы.

Я облокотился на склон окопа рядом с Мэри.

— Как же вас угораздило на войне очутиться-то, леди Мэри?

За нее ответил горец:

— Клан Макинтайр очень пострадал за последние годы. Они разбиты. Многие уходят к Кэмбеллам, другие к аппинским Стюартам и Макдональдам. Вы, сэр, не судите строго…

— Да и нечего тут судить! — вмешалась Мэри. Она вполне сносно владела английским. Шотландец тактично отвернулся. — Кэмпбеллы убили моего отца, а братья погибли, воюя против англичан. Я последняя в семье. А разве может женщина продлить свой род? Нет!! Ее сыновья возьмут фамилию отца…

— Да это ж неважно, какая фамилия… — Я осекся. Да, либерализм въелся. "Неважно" ему. Тут в каждом клане люди наперечет, а я… — Почему же вам не найти мужа из своего клана?

— Потому что моего клана больше нет. Как Ламонтов. Как Макгрегоров. — В ее глазах блеснули капельки слез.

Ну отлично, поболтал с девчонкой. Ма-ла-дец.

Я вздохнул и отвернулся. Ненавижу такие моменты. Да и зачем вообще полез? Какие, нафиг, разговоры, тут вон народ на куски рвет, до болтовни ли?

И вообще, чего геройствовал? Оставил бы их лежать, все равно на нескольких раненых не стали бы тратить ядра, а потом бы и вытащил потихоньку. Да нет, что я несу. Для благородных порывов тоже должно быть место. Хотя и благородства там никакого, это ж элементарная взаимовыручка, естественная вещь, и не только на войне.

— Сэр, а это не вы тогда, в апреле… — услышал я сзади голос. — Это не вы сумели заманить англичан в Инвернесс и… и вас еще пытали?