Шотландия. Автобиография - [53]

1777 год

В июне сын мистера Джеймса Спенса из Мид-Йелла, во время школьных занятий в одиночку, хотя ему было всего 7 или 8 лет, взобрался на утес Самберг-Хед за птичьими яйцами, но сорвался и упал в море; тела не нашли, потому что, должно быть, его унесло речением. То, что это случилось в субботу, должно послужить предостережением старым и малым, в особенности же семейству Спенсов, ибо здесь мало почитают заповеди Божьи, в том числе и насчет дня отдохновения от трудов.

Шотландский театр, 1755 год Преподобный Александр Карлайл

Трагедия Джона Хоума «Дуглас», поставленная в Лондоне в 1756 году и ставшая любимой пьесой актрисы Сары Сиддонс, потрясла публику. Однако слава к Хоуму пришла далеко не сразу. Друг драматурга священник Карлайл вспоминал в автобиографии, как они с Хоумом отправились в Лондон, чтобы показать пьесу импресарио Гаррику. Из рассказа Карлайла создается впечатление, что все прошло на удивление гладко, однако за помощь Хоуму он впоследствии подвергся преследованию со стороны церкви, а Хоум, тоже священник, предстал перед Советом шотландской церкви и был лишен сана.

Шесть или семь священников… выехали снежным февральским утром в направлении Вулерхохеда. Прежде чем добрались до места, мы выяснили, что наш бард не позаботился подобрать подходящее вместилище для своего творения и совершенно не думал о том, каким образом представить его искушенным судьям… Трагедия лежала в кармане его плаща, в другом кармане помещались чистая сорочка и ночной колпак, словно уравновешивая друг друга, и это, конечно, было небезопасное хранилище. Наш друг… не подумал купить пару баулов, когда мы проезжали Хаддингтон. Мы сочли, что, быть может, Джеймс Ландрет, холостой священник в Симприне и клерк синода, располагает подходящей шкатулкой, ведь он же как-то передает в синод свои записи; единодушно мы свернули с дороги и полмили спустя уже были у Джеймса, какового, поначалу скрыв свои истинные намерения, убедили присоединиться к нам, а потом спросили, неужели он позволит нашему дорогому другу мистеру Хоуму везти рукопись в кармане на протяжении 400 миль. Быть может, продолжали мы, он отдаст мистеру Хоуму свой баул, а в Вулере тот купит собственный. На это мистер Ландрет охотно согласился. Но пока навьючивали пони, ему пришлось выдержать еще одно испытание: Капплз, у которого, как всегда, не оказалось денег, хотя он тоже был холост и получал вдвое больше Ландрета, увлек последнего в соседнюю комнату и долго с ним о чем-то договаривался, так что мы стали выражать нетерпение. Впоследствии мы узнали, что Капплз, располагая всего четырьмя шиллингами, требовал у Ландрета полгинеи, чтобы покрыть дорожные расходы. Честный Джеймс, зная, что Джон Хоум, если не купит собственный баул, вернет ему его собственность, охотно согласился на первую просьбу, но, помня, что Капплз никогда не возвращает долг, вовсе не желал расставаться с деньгами. Когда же он в конце концов сдался, мы продолжили путь… По счастью, река Твид была спокойной, и мы пересекли ее вброд у замка Норэм; а к четырем часам дня добрались до Вулера, где наскоро перекусили, ибо в те дни это был совсем крохотный городок; впрочем, добрая компания скрашивала нам тяготы пути.

Нас с Хоумом — а мы спали в одной комнате, даже в одной кровати, как было тогда принято — разбудил посреди ночи шум из соседней комнаты, где остановились Лори и Монтейт; мы узнали, что они поссорились и подрались, и первый столкнул второго с кровати. Уладив эту ссору, мы крепко заснули и проспали до самого утра. Позавтракав тем, что было в трактире, мы с Капплзом, вызвавшиеся сопровождать Хоума еще два дня, поехали с ним на юг, а прочие возвратились в Бервикшир…

Мы с Капплзом проводили Хоума до Феррихилла, это почти шесть миль, и там заночевали, а наутро расстались; он двинулся в Лондон, а мы отправились домой. Беднягу Хоума ожидали новые унижения: Гаррик, прочитав пьесу, сказал, что она совершенно непригодна для постановки…

Шотландец встречается с Вольтером, 24 декабря 1764 года Джеймс Босуэлл

Прославившийся как биограф доктора Джонсона, Джеймс Босуэлл был типичным представителем породы шотландских интеллектуалов. В молодости, жадно впитывая идеи и теории, он странствовал по Европе и однажды сам себя пригласил в дом Вольтера в Фернее.

Я испытывал радостное предвкушение… Землю устилал снежный покров; я жадно обозревал дикую природу и припоминал все великие мысли, какие усвоил из сочинений Вольтера. Прежде всего меня поразила церковь с надписью при входе «Deo derexit Voltaire, MDCCLXI»[8]. Его замок прекрасен. Меня встретили два или три лакея и провели в изысканно обставленную залу. С одним из них я отправил мсье де Вольтеру записку от полковника Констана из Гааги. Слуга вернулся со словами: «Мсье де Вольтер не терпит, когда его беспокоят. Он в постели». Я испугался, что не увижу его. Тут в залу вошли некие дамы и господа, так что я на время отвлекся. Наконец мсье де Вольтер вышел из своих покоев. Я пристально его разглядывал и осознал, что на портретах он в точности таков же. Он приветствовал меня с тем великолепием, каким французы овладели в полной мере. На нем было небесно-голубое ночное платье с отделкой и парик. Он сел в кресло и за разговором жеманно улыбался. Как выяснилось, оба мы пребывали в растерянности. Мое лицо было «лицом восторженного простака».