Шотландцы не забывают - [8]

Пепита подправила волосы Жани и решила, что девочка в маленькой шляпке с козырьком выглядит очень милой и хорошенькой.

Рори был чересчур взъерошен, и Пепита приукрасила также и его, хотя, как все мальчишки, он не любил, чтобы над ним хлопотали.

Причесав детей, она взглянула в окно экипажа: лошади сворачивали в огромные ворота из кованого железа; по обе стороны от них находились сторожки, похожие на маленькие замки.

Потом экипаж покатил по длинной подъездной аллее, окруженной пихтами.

В конце ее возвышался замок, столь прекрасный и внушительный, что Пепита замерла от восторга.

Именно таким, ни с чем не сравнимым, представлялся ей замок, который должен принадлежать герцогу Стратнэирнскому.

Ей был виден штандарт, развевающийся на самой высокой башне, и она знала, что по другую сторону замка простирается — вплоть до бывших владений викингов — голубое, но бурное Северное море.

Кучер остановил лошадей, и тут же открылась огромная дубовая дверь под портиком, обитая медными гвоздями.

На ступенях появился человек в килте , с удивлением воззрившийся на незваных гостей.

— Какой огромный замок! — произнес Рори, и в голосе его слышался благоговейный страх.

Пепита и сама находилась под сильным впечатлением, но, выйдя из экипажа, все-таки надеялась, что ее чувства не столь явно написаны на ее лице.

Человек в шотландской юбке — как она предположила, дворецкий — поклонился ей.

— Добрый вечер, ма'ам? — сказал он более вопросительным, нежели приветственным тоном.

— Я хотела бы видеть герцога Стратнэирнского.

Она подумала, что в ее голосе слышна легкая дрожь, однако высоко держала подбородок, стараясь выглядеть гордо и независимо.

— Я не думаю, что его светлость ожидает вас, ма'ам.

Дворецкий говорил с сильным шотландским акцентом, и дети разглядывали его с нескрываемым любопытством.

— Прошу вас сообщить его светлости, что я привезла к нему его внуков.

Если в намерение Пепиты входило поразить дворецкого, то она, без сомнения, преуспела в этом.

На какой-то миг он застыл, глядя на нее с изумлением — видимо, ему показалось, что он не так понял ее слова.

Затем он вымолвил:

— Вы хотите сказать, ма'ам, что это — дети лорда Алистера?

— Да, именно так.

Отвечая дворецкому, Пепита наблюдала, как меняется выражение его лица.

Он посмотрел сначала на Рори, потом на Жани, и было видно, что он в восторге от них.

Кажется, она обрела союзника, подумала девушка.

Она положила руку на плечо мальчика.

— Это — Рори, а это — Жани.

Как будто почувствовав освобождение от каких-то сковывавших ее чар, Жани произнесла:

— Я устала и хочу пить!

— Этому горю мы быстро поможем, — пообещал дворецкий, — а если вы устали, я лучше понесу вас по лестнице сам.

Он подхватил Жани на руки, а она, нисколько не протестуя, прибавила:

— Я слишком устала, чтобы идти.

— Конечно, — усмехнулся дворецкий, — Англия ведь далеко отсюда.

Он пошел вперед, и взору Пепиты предстала чудесная лестница из белого камня, ведущая на второй этаж.

Поднимаясь по ней вместе с Рори, она вспомнила, как зять говорил ей, что во всех знатных шотландских домах главные апартаменты расположены на втором этаже.

Лестница заканчивалась большой площадкой с камином, в котором горело большое бревно.

Дворецкий поставил Жани на пол перед высокими двойными дверями.

Затем он улыбнулся Пепите, как бы подбадривая ее, прежде чем открыть двери.

Голосом, казавшимся неестественно громким, он объявил:

— Граф Нэирнский и леди Жани, ваша светлость!

Пепита удивилась, что он называет титулы детей, о которых она не задумывалась раньше, — ведь лорд Алистер не занял место своего брата.

Она слабо припоминала, как кто-то говорил ей, что после смерти старшего сына герцога титул маркиза остается без владельца, хотя его сыновья сохраняют свои обычные титулы.

Она была так напугана, что внезапно помещение, в которое они вошли, казалось, поплыло вокруг нее, и она в первую минуту ощутила лишь вечернее солнце, вливавшееся через три высоких окна.

Затем, очнувшись, она разглядела в дальнем конце большой комнаты три фигуры, сидящие в креслах перед мраморным камином.

Когда же она взяла Жани за руку и повела ее вперед, то поняла, что среди них нельзя не выделить одного и не осознать, кем он является.

Его стать, разворот плеч, посадка головы удивительно напоминали ее зятя.

Но все остальное, что ей бросилось в глаза при взгляде на герцога, с его седыми волосами, морщинистым лицом и сжатыми тонкими губами, говорило об истинном тиране, какого она и ожидала встретить.

В абсолютной тишине она медленно шла с двумя детьми до конца комнаты, которая показалась ей невероятно длинной.

Наконец они приблизились к герцогу, и он резко вопросил:

— Что вы делаете здесь и почему вы привели этих детей ко мне?

Его голос был таким же устрашающим, как и его внешность, однако девушка огромным усилием воли заставила себя ответить ему тихо, но отчетливо:

— Я привезла их к вашей светлости, потому что им некуда больше деться.

— Что вы имеете в виду?

— прогремел герцог.

— Их отец и мать оба… погибли.

Она заметила, что ее слова произвели на хозяина впечатление разорвавшейся бомбы: хотя выражение его лица не изменилось, он как бы окаменел.