Шорские сказки и легенды - [40]

После этого Аргачи пошёл к Каратты-каану, спросил его:

— Что будет, если я отпущу своего белого быка в стадо твоих быков?

— Ничего не будет, бык быка не будет есть, — ответил Каратты-каан.

Аргачи собрал скот Каратты-каана около трупа своего белого быка, прокараулил животных до рассвета.

Утром к нему пришли люди Каратты-каана, чтобы подоить коров. Тогда Аргачи, стоя у трупа своего белого быка, сказал:

— Видите, быки Каратты-каана забодали моего единственного белого быка.

Сказав так, Аргачи пошёл к Каратты-каану и сказал ему:

— Вы говорили, что бык быка не ест. А ваши быки забодали моего единственного быка. Теперь как вы будете рассчитываться со мной?

Каратты-каан и на этот раз не догадался, что Аргачи обманывает его.

— Чего печалишься? Мало ли у меня быков, отбери себе лучшего из стада и возьми его себе, — распорядился каан.

Аргачи выбрал белого быка, сел на него верхом и уехал к себе. По дороге домой он встретился с Куюрчи. Тот спросил:

— Где ты взял такого жирного быка?

— Каратты-каан даёт живых и жирных быков вместо мертвых. Вот я заменил труп своего белого быка на живого. Ты, убив моего тощего белого быка, сделал мне большую услугу, — сказал Аргачи.

Куюрчи вернулся домой, убил своего коричневого быка, тушу взвалил на себя и принес его к Каратты-каану. Каратты-каан спросил его:

— Куюрчи, зачем ты, навьючив на себя тушу своего быка, принёс её сюда?

— Я слышал, что ты даешь живых быков взамен мертвых. Поэтому я убил своего тощего быка, принёс сюда, чтобы обменять его на живого и жирного.

Каратты-каан рассердился и заорал:

— Вор! Ты оскорбляешь меня?! Разве есть такие кааны-дураки, которые давали бы живых быков взамен мёртвых?

Приказал своим слугам:

— Высечь его, собаку, так, чтоб с него слезла его шкура!

После этого Куюрчи решил убить Аргачи. Семь дней караулил соседа, наконец, поймал и спросил:

— Аргачи, знаешь, за что и где ты умрёшь?

— Там, где соединяются семь дорог, ты сожжешь меня берестой и сухими дровами. — ответил Аргачи.

Куюрчи связал его руки за спиной, повёл на перекрёсток семи дорог. Там срезал четыре кола, воткнул глубоко в землю, крепко привязал Аргачи к кольям, сам пошёл в лес за берестой и дровами. Аргачи пытался вырваться, но никак не смог.

Прошло некоторое время. Послышалось громкое пение, кто-то ехал и пел. Поющий приблизился к нему. Аргачи увидел едущего на чёрном иноходце всадника в шапке из шкуры черного барана, в чирках из чёрной кожи, в халате из чёрного шёлка. Это ехал сын Каратты-каана.

Аргачи стал пристально всматриваться в приближающегося седока и заметил, что у сына Каратты-каана вытек правый глаз. Аргачи закрыл свой правый глаз и стал дожидаться путника.

Сын Каратты-каана спросил у Аргачи, подъехав к нему на своём чёрном иноходце:

— Что ты натворил? За что привязали тебя к этим кольям?

— Я жду человека, который вылечит мой правый вытекший глаз. Если простою здесь, на этом перекрёстке семи дорог семь дней, то мой глаз, вытекший, наполниться вновь и выздоровит. Станет видеть лучше прежнего.

— Ты — старый человек, Аргачи, тебе можно жить и с одним глазом. Я молодой, холостой, уступи мне свое место! — взмолился сын Каратты-каана.

— Что делать? Просьбе молодого человека нельзя отказывать. Слезь с коня и отвяжи меня. Я привяжу тебя к этим кольям вместо себя. Пройдёт семь дней, твой глаз станет лучше прежнего, превзойдёт глаза ястреба, — сказал Аргачи.

Сын Каратты-каана, услышав такие слова, быстро соскочил с коня, развязал Аргачи. Хитрый бедняк дал ему халат, старые чирки. Сын Каратты-каана снял с себя свою одежду. Аргачи привязал его к четырём кольям с четырёх сторон. Сам надел халат из чёрного шёлка, шапку из шкуры чёрного барана, подпоясался шёлковым поясом, сел на чёрного иноходца и с песней поехал по большой дороге домой.

Прошло немного времени. Куюрчи вернулся с берестой и с дровами на перекрёсток семи дорог. Он положил бересту и дрова рядом с человеком, привязанным к четырём кольям, стал раздувать огонь. Береста и дрова загорелись.

Сын Каратты-каана заорал, причитая:

— Ой! Ой! Сын Каратты-каана просит, умоляет не сжигать его на костре.

— Э….Э…, Аргачи, собака! — сердился Куюрчи.

— Ты выдаёшь себя за сына Каратты-каана в последний момент своей жизни.

Куюрчи, не поднимая головы, ещё сильнее раздул огонь. Его щёки раздулись, как у бурундука, от натуги. Огонь разгорелся пламенем. От костра дым слился с верхними облаками на небе.

Сын Каратты-каана сгорел. От него не осталось даже пепла, потому что Куюрчи развеял его пепел по ветру. Куюрчи сказал себе: «Победил непобедимого. То, что задумал, исполнил!» — и вернулся домой.

Куюрчи надумал украсть вещи Аргачи, лежащие в его шалаше. С этой целью он пошёл в шалаш соседа и увидел у коновязи чёрного иноходца. Седло коня было украшено серебром, уздечка — золотом, вся сбруя блестела и сияла на солнце. Увидев это, Куюрчи удивился и удивлённый вошёл в шалаш. Там он увидел человека, одетого в халат из чёрного шёлка, обутого в чирки из чёрной кожи, в шапке из шкуры чёрного барана.

Куюрчи, не боявшийся, испугался, не удивлявшийся, удивился. Из него дух вышибло.

— Ой! Аргачи! Ты ли это?! Я сжег тебя на огне костра на перекрестке семи дорог.