Шопинг с Санта Клаусом - [51]

— Вот я сейчас тебя убью, животное! — рассвирепела я. — Какой разрыв сердца, что ты придумываешь? Мы спасали из воды маленькую собачку, а вытащили большую и уже мертвую!

— Неужели она успела вырасти и умереть от старости?

Я громко зарычала, а Костя умиротворяюще сказал по существу:

— Просто это были две разные собаки.

— Нормально, — неодобрительно пробормотал Вадик, глядя на нас с Розенкранцем так, словно в его воображении рождался сюжет триллера из собачьей жизни.

— А что с тобой делали в полиции? — зашла с другой стороны неугомонная Ирка.

— Да ничего особенного. — Я пожала плечами: — Зачем-то попросили раздеться и еще ноги ощупали.

— Нормально! — повторил Вадик, и по глазам его было видно, что кино с раздеванием и ощупыванием действительно кажется ему куда более нормальным.

— Ничего не понимаю! — в сердцах воскликнула моя подруга.

— Да нечего тут понимать, ерунда это все, — торопливо проговорила я, сообразив, что сейчас самое время радикально поменять предмет разговора. — Ребята! Ирка, Вадик! Мы хотим заработать пятьсот евро?

— Где? — Моя деловая подруга разом забыла думать о ерунде, встрепенулась и даже зорко огляделась, как кошка, услышавшая аппетитный мышиный писк.

— Сейчас узнаете. Петер, вам слово! — торжественно сказала я Вайсману, облегченно вздохнула и устало опустилась на порожек микроавтобуса, потеснив на этой импровизированной лавочке расхристанного Деда Мороза.

Агитатором Петер Вайсман оказался не менее замечательным, чем людоведом и душелюбом. Желтолицый швейцар, образующий у дверей разномастную пару с краснокожим медведем, еще не успел попросить нас убрать от входа микроавтобус, а Ирка с Вадиком уже согласились на деловое предложение Вайсмана. Причем они оказались лучшими дельцами, чем я, и сумели повысить предварительно оговоренную цену до шестисот евро.

— По двести на нос, — мотивировал скачок инфляции Вадик. — Тебе, мне и Иришке.

Нос переводчицы он не посчитал, видимо полагая, что эта часть тела не идет ни в какое сравнение с иными ее достоинствами.

— И все-таки, где ты была всю ночь, а? — подтолкнув меня локтем, заговорщицким шепотом с нотками разудалого веселья спросила Ирка уже в автобусе.

То, что она на самом деле дебютирует в роли Снегурочки, радовало ее даже больше, чем перспектива получить двести евро.

— В другом отеле, — неохотно ответила я, понимая, что совсем отмолчаться не удастся.

— С кем?

— Ни с кем!

Я стиснула зубы, и они скрипнули, как лодочная уключина. Ирка взглянула на меня, поиграла бровями, уяснила, что исповеди не дождется, и прекратила разработку темы моей личной жизни открытым способом. Однако любопытство ее наступало широким грозовым фронтом, и новый вопрос поразил меня, как молния:

— А BDT случайно не ты подожгла?

— Чего? — опешила я.

— Ты разве не знаешь? — Иркин взгляд был косым, как гусиный клин. — Сегодня ночью сгорел офис Второго национального телеканала BDT. Кто-то шарахнул по нему из ракетницы. Это не ты?

— Конечно, не я! — новость повергла меня в шок. — Зачем бы я стала поджигать BDT? Мы же с ними контракт подписать должны!

Меня охватило глубокое раскаяние, ибо про немецкий контракт я забыла напрочь. Как могла я быть такой безответственной? Целиком погрузилась в переживания по поводу многотрудной личной жизни и выбросила из головы не менее проблемную общественную! Возмутительно пренебрегла священным долгом перед родной телекомпанией! Подвела всех: и начальство, и любимое семейство, которое нетерпеливо ждет моего возвращения в заснеженных горах, а как же я вернусь, если контракта нет, как не было, а без него Гадюкин меня со свету сживет…

— Может, ты и не хочешь подписывать этот контракт? Срываешь задание, потому что подсознательно ищешь возможность не возвращаться на родину? Тогда у тебя действительно был резон спалить BDT! — добил меня внутренний голос.

Такого предательства я не ожидала, отчего сначала растерялась, а потом задумалась.

Нет, версия, будто бы я не хочу домой, была идиотской. Определенно, мой внутренний ментор заплутал в дебрях психоанализа. А вот насчет пожара… Могла ли я в принципе шарахнуть из ракетницы по офису наших немецких партнеров? Ответ напрямую зависел от наличия или отсутствия у меня: а) обиды на упомянутую телекомпанию и б) ракетницы. Обида была: что бы там ни говорил глупый внутренний голос, меня очень раздражало превращение милой рождественской истории с подписанием контракта в долгоиграющий триллер. Вот только никакой ракетницы я не помнила. С другой стороны, я вообще ничего о минувшей ночи не помнила!

— Кроме того, что после ужина с Сашей ты пришла в такое настроение, в котором запросто могла сжечь что угодно — хоть «рейхстаг»! — съязвил неугомонный внутренний голос.

— Петер, нельзя ли проложить наш маршрут таким образом, чтобы проехать мимо здания Второго национального телевидения — BDT? — привстав на сиденье, обратилась я к Вайсману, который крутил баранку, рассказывая сидящему рядом Вадику о предстоящем утреннике.

Мне бы тоже не помешало прослушать эту вводную, но было не до того. Очень хотелось своими глазами увидеть разрушения, которые огонь причинил офису немецких коллег, чтобы прикинуть — имеет ли смысл вообще заговаривать с ними о нашем контракте? Если BDT серьезно погорело, то тратить денежки на проект в другой стране оно не станет.