Шоколадный папа - [137]
— Это твое «по-своему» немногого стоит, Андреа.
— То есть?
— У меня нет сил объяснять.
Он закрывает дверь перед ее лицом, перед ее телом, а она стоит на месте. Отзывается эхом в подъезде. Ее ничтожество отзывается эхом. Как можно понять что-то без объяснений?
Что Каспер вот уже полгода любит другую. С самого Нового года. Та знакомая, Лайла, говорила, что у него все хорошо. Лишь несколько месяцев он грустил или злился, или что там еще… а потом… снова нашел… ту, единственную.
Андреа опускается на пол под дверью. Она не будет стучать. Не будет просить и умолять объяснить. Она будет плакать, покуда хватит слез.
Андреа покупает билет на поезд в Город Детства. Открывает все хозяйские окна в хозяйской квартире. Пусть дует свежий ветер. Протирает подоконники и столы, протирает телефон. Стирает простыни и вывешивает их на солнце. Пылесосит, собирает бутылки в пакет. Долго принимает душ — пожалуй, гель больше пахнет яблоком, чем персиком. Странная пустота. Вытираясь полотенцем, Андреа глотает две таблетки «Имована». На какое-то время они сделают ее большой и сильной, хорошей и готовой идти дальше, выпутавшись из сетей. Какое-то время это чувство будет с ней, и этого времени Андреа ждет не дождется.
В ней сокрыты моря, фонтаны слез — как в глазах Крольчонка из мультфильма про Бамсе. Андреа сжимает полотенце — если бы это был подарок Карла… Микки-Маус протягивает Мимми цветок: LOVE IS.
Огненно-красная листва и еще одно бьющееся сердце
В больнице (и до) Андреа считала, что страдание — необходимый источник ее творчества, ее движений. Это основа, полагала она. Только боль и печаль; радость — роскошь, счастье просто невозможно, а если и возможно, то только когда кто-то поселится так близко, что полностью заслонит тебя или сделает красивой и любимой, даря тебе существование. Теперь все иначе. Андреа больше так не думает. И от этого тоже пусто. Как расставание с человеком, которого уже не любишь, но с которым вынужден жить… просто чтобы чувствовать, что у тебя есть жизнь, которой можно жить, не думая беспрерывно, кто ты, чего хочешь, к чему стремишься.
Город Детства внутри и снаружи. Приемная гинеколога — господи, давно пора провериться, может быть, внутри сплошные венерические болезни. Андреа листает бульварный журнал. Видит цвета, но не видит формы, не видит слов, потому что в голове Каспер, а рядом с ним — Марика. Они сидят на новом КРАСНОМ диване, уставившись на Андреа. Она сжимает виски: двое не умещаются в голове! Каспер словно становится меньше, Марика вытесняет его из головы Андреа. Марика встает и машет Касперу: иди сюда, любимый, пойдем скорей, мой друг. Такое чувство. Но однажды он принадлежал ей, Андреа. В ее жизни был красивый Каспер: чуть ссутуленный и нервный, огненно-златовласый. У Андреа были его поцелуи, его любовь. Это правда. Так оно и было.
Воспоминание: сцена, украшенная осенними листьями. Раздвигается красный занавес. И он, ее муж, выходит на сцену вместе с остальными. Андреа сидит рядом с Янной, сжимает ее руку и ни на секунду не отрывает взгляда от того, которого любит.
В студии Андреа украсила футляр его скрипки огненно-красной осенней листвой. И вот он кладет скрипку на плечо, прижимает ее к подбородку. Каспер играет. Андреа отпускает руку Янны. Комок в горле. Слезы оттого, что все так красиво: ее возлюбленный ложится в ворох листьев и играет лежа, потом поднимается и ловит ее взгляд. Он улыбается, улыбается ей. «Неужели все это можно потерять?» — думает она после концерта, когда он, быстро поцеловав ее, возвращается на сцену, чтобы собрать инструменты и выпить вина с остальными. Ее тоже зовут, она знает (по крайней мере так сказал Каспер), но она все же не с ними. Андреа не знает, что объединяет этих людей. Она знает лишь, как красива музыка, как она любит скрипача. Она хотела бы, чтобы он принадлежал только ей, чтобы только с ней он делился своей радостью, но так не бывает. Они так близки друг другу, они почти одни во всем мире, они почти проникают друг в друга. Так не бывает, Андреа понимает это. И от этого больно.
Больно. И это не клише. Больно знать, что его любовь достается другой. Что Андреа по-настоящему, всерьез исчезла из его жизни. НЕТ! Не так. С любовью так не бывает! Если она была. Если ты действительно любил. Любовь должна остаться, пусть и в ином виде. Ведь Каспер должен хотя бы иногда вспоминать Андреа с улыбкой? Может быть, он смеется, может быть, у него теплеет внутри от мысли о ней? Когда он вспоминает больницу, бесконечный кофе, страх, когда она сбежала из его квартиры, когда они спустя год обнимались у нее на кухне, когда они занимались любовью, когда она мочилась в лифте — ВСЕ ЭТО!
— Вы, наверное, Андреа, — приветливо произносит дама в белом халате, и Андреа кивает: да, пожалуй, это она. — Пройдите со мной, пожалуйста.
Жестоко. Андреа думает об этом, когда гинеколог отправляется за куратором, оставив Андреа в шоке. Она думает о том, каково это — регулярно резать запястья, чтобы видеть и знать Боль. Не клише и не затасканная метафора, а действительность. Когда жизнь должна быть огнем, безумием, взрывами. Все время яркие цвета — как же она устала от них! Делать боль видимой — но зачем? Разве того, что есть, недостаточно?
Героиня этого необычного, сумасбродного, язвительного и очень смешного романа с детства обожает барашков. Обожает до такой степени, что решает завести ягненка, которого называет Туа. И что в этом плохого? Кто сказал, что так поступать нельзя?Но дело в том, что героиня живет на площади Вогезов, в роскошном месте Парижа, где подобная экстравагантность не приветствуется. Несмотря на запреты и общепринятые правила, любительница барашков готова доказать окружающим, что жизнь с блеющим животным менее абсурдна, чем отупляющее существование с говорящим двуногим.
Карл-Йоганн Вальгрен – автор восьми романов, переведенных на основные европейские языки и ставших бестселлерами.После смерти Виктора Кунцельманна, знаменитого коллекционера и музейного эксперта с мировым именем, осталась уникальная коллекция живописи. Сын Виктора, Иоаким Кунцельманн, молодой прожигатель жизни и остатков денег, с нетерпением ждет наследства, ведь кредиторы уже давно стучат в дверь. Надо скорее начать продавать картины!И тут оказывается, что знаменитой коллекции не существует. Что же собирал его отец? Исследуя двойную жизнь Виктора, Иоаким узнает, что во времена Третьего рейха отец был фальшивомонетчиком, сидел в концлагере за гомосексуальные связи и всю жизнь гениально подделывал картины великих художников.
Как продать Родину в бидоне? Кому и зачем изменяют кролики? И что делать, если за тобой придет галактический архимандрит Всея Млечнаго Пути? Рассказы Александра Феденко помогут сориентироваться даже в таких странных ситуациях и выйти из них с достоинством Шалтай-Болтая.Для всех любителей прозы Хармса, Белоброва-Попова и Славы Сэ!
Порой трудно быть преподавательницей, когда сама ещё вчера была студенткой. В стенах института можно встретить и ненависть, и любовь, побывать в самых различных ситуациях, которые преподносит сама жизнь. А занимаясь конным спортом, попасть в нелепую ситуацию, и при этом чудом не опозориться перед любимым студентом.
Название романа швейцарского прозаика, лауреата Премии им. Эрнста Вильнера, Хайнца Хелле (р. 1978) «Любовь. Футбол. Сознание» весьма точно передает его содержание. Герой романа, немецкий студент, изучающий философию в Нью-Йорке, пытается применить теорию сознания к собственному ощущению жизни и разобраться в своих отношениях с любимой женщиной, но и то и другое удается ему из рук вон плохо. Зато ему вполне удается проводить время в баре и смотреть футбол. Это первое знакомство российского читателя с автором, набирающим всё большую популярность в Европе.
Семейная сага Марины Ивановой «Главное выжить», – это исповедь перед людьми! Судьба трех поколений женщин из одной семьи не жалует ни одну из них. Но в этой жизни, мы все на испытании. Целая эпоха молчаливо наблюдает, – справятся наши герои с трудностями, смогут выжить в предоставленных обстоятельствах. Что выберут пороки или добродетель? Об этом вы узнаете, прочитав сборник романов Марины Ивановой, – «Главное выжить».