Шоколадная ворона - [57]

– Вы – Воронова Эвридика Петровна. – Это даже не был вопрос, ведь все мои документы лежали в синей папке у него на коленях.

– Да, это я, – я подтвердила сказанное.

– Вы получите визу в США, госпожа Воронова. Но я должен поставить вас в известность, что в вашей анкете имеется как минимум одна серьезная ошибка.

– Какая ошибка?

Конечно, я могла случайно что-то напутать: пропустить букву или записать что-то не на ту строку. Но о какой серьезной ошибке идет речь?

– Вот, вы указываете, что у вас нет родственников, проживающих в Соединенных Штатах Америки, – он показал пальцем на строку в анкете.

– Правильно. У меня нет там родственников.

Мой собеседник покачал головой.

– Есть.

– И кто же?! – Мне даже стало интересно.

– Ваш отец, Петр Воронов, постоянно проживает в США!

Я – тигре!

Итак, я улетала. В машине по дороге в Шереметьево Батый ответил на мои вопросы. Я узнала, что обо мне не просто так очень заботились все эти годы. Я также узнала и о том, что мне очень много врали. Мне не к кому иметь претензии. Я должна быть только благодарна. Но мне все равно все это очень странно. Я никак не могла поверить, что у меня есть живой отец, спасенный из афганского плена американцами. Я понимала, разумеется, что имелись веские причины, по которым он не решился вернуться домой, не мне его судить. Теперь мне стало известно, что изначально благодаря ему меня взял под свое крыло его давний друг Тумэнбаатар Орчибатов, он же Батый, он же Чингизхаим, как звали его совсем уж близкие друзья в Израиле и на Брайтон-Бич. Благодаря простой случайности Батый наткнулся на меня, избитую в собственном подъезде, именно в тот день, в тот час и в ту минуту, когда шел именно ко мне домой.

Я не знала, как встречусь со своим отцом и как забуду тот страшный гроб, в котором, как выяснилось, лежали бараньи кости. Батый купил мне билет в бизнес-класс. Очень дорого, но в день вылета других мест уже не было. Мы боялись московских пробок и приехали заранее, даже раньше, чем началась регистрация. Но вот я получила посадочный талон вместе с приглашением в бизнес-зал аэропорта и прошла паспортный контроль.

Действительно, зал ожидания для пассажиров бизнес-класса оказался отличным местом, где можно сесть, передохнуть и собраться с мыслями. Обидно только, что плата за право находиться в нем уж больно велика.

Я была изрядно голодна и, налив в бокал холодного белого вина, не удержалась и набрала в тарелку всяких вкусностей: слоеных пирожков с грибами, оливок и пару горстей жареного арахиса. Молодой человек с бейджиком авиакомпании, встретивший меня на входе, сказал, что я могу не беспокоиться и не следить за голосовыми объявлениями. Каждого привилегированного пассажира приглашают на посадку лично. Я села за столик у окна и попыталась расслабиться и ни о чем не думать. Впрочем, ни о чем не думать никогда не получается.

Я знала, что в моей сумке лежит конверт с бумагами, только сегодня пришедшими от художника Вовы, точнее, от его нотариуса. У меня так и не нашлось времени распечатать это толстое письмо. Я просто засунула его в тот же пластиковый файл, где уже лежал Вовин чек на безумную сумму. Я решила все же прихватить его с собой, чтобы ради интереса показать его в каком-нибудь банке. Конечно, надо мной посмеются, но, в конце концов, безумный художник попросил меня об этом. Его картины я повесила в кабинете Алексея Матвеевича, а Манефа клятвенно обещала стирать с них пыль.

Перед аэропортом я успела заехать к Денилбеку в больницу. Почему-то сразу после того, как ушли из жизни его враги, он пришел в себя, стал немного говорить и даже съел при мне несколько ложек геркулеса. Неужели его вылечила свершившаяся вендетта? Это лишь мрачная шутка... На днях Данилу отпустят долечиваться домой. Врач сказал, что через месяц, когда я вернусь из Америки, он уже наверняка сможет вставать с кровати.

Я отлично провела ночь с Костей. Мне было... мне было приятно, что он в эту ночь был счастлив... Увы, только он...

Несколько минут я смотрела исключительно на летное поле. Боже, как завораживает меня вид взлетающих и приземляющихся самолетов!

Потом я отвернулась от окна и огляделась вокруг. За соседним столиком сидел типичный новый русский. Он мог бы быть приятным парнем, если бы не был пьян как свинья. Несмотря на то что здесь, в баре, было море разливанное всякого бесплатного алкоголя, он притащил с собой бутылку какого-то особо дорогого вискаря и лакал его прямо из горлышка. Гадость!

Я продолжила осматриваться, и тут меня словно током ударило. Странное совпадение: вздесь находились два человека, которых я уже однажды встречала, – увечный казах с подмосковного аэродрома и его отвратный носатый спутник, что привозил его туда. Но в этот раз они почему-то были не вместе и делали вид, что друг друга не знают. Носатый, похоже, не обратил на меня внимания, зато молодой казах как-то уж очень резко от меня отвернулся. Он узнал! Я точно поняла, что узнал! В России меня непросто с кем-то спутать. Что ж, он и тогда походил на психа, и сейчас был не лучше.

Рядом с ним сидела, ссутулившись, девица, моя сверстница. Даже на расстоянии она производила впечатление наркоманки. Она не обращала никакого внимания на казаха и все время украдкой посматривала на сидящую, как и я, возле окна роскошную восточную женщину, то ли арабку, то ли иранку. Та держала в холеной руке чашку капучино и, не обращая ни на кого внимания, тоже смотрела на взлетную полосу – видимо, думала о чем-то своем. Почему, интересно, эта девчонка все время смотрит в ее сторону? И вообще, эта девчонка такая же странная, как и этот молодой казах. Откуда у них деньги на бизнес-класс? Почему они не только не общаются друг с другом, но и сидят, друг от друга отвернувшись? А если они не знакомы, то почему сели вместе? Ведь в бизнес-зале полно свободных столиков!