Шоколад с перцем, или От любви бывают дети - [54]

Он признался, что намерен провести с нами какое-то время и сделать это не откладывая – и все же пока шанса остаться один на один с Гэвином у него не было, так что…

Как мило выразился Гэвин, вечером мне нужно было людям пиво подавать. Покончив с уборкой, мы с Картером вышли на улицу, и он проводил меня до бара. Разговоры не прерывались ни на секунду. С ним я чувствовала себя спокойно и уютно, и он умел меня рассмешить. Согласитесь, трудно оставаться в своей тарелке, когда оказываешься лицом к лицу со своей самой сильной фантазией. Как на духу: с ним, похоже, мне приятнее общаться не по телефону, а лично. Здорово видеть, как светятся его глаза, озаренные улыбкой, когда я что-то рассказываю ему о Гэвине. Сердце мое разрывалось от сожаления, что я так многое не сделала по-другому. Мне было жаль, что он пропустил самое начало жизни Гэвина. Сейчас он видел его уже ходящим, говорящим, даже довольно речистым мальчиком. Но он упустил самые драгоценные моменты: не довелось увидеть первую улыбку своего мальчика, услышать первые слова, почувствовать тиски его первого объятья, его первую вспышку гнева и дурные привычки, первое признание в любви: «те люлу».

Все это каждодневно удерживало меня от продажи моего ребенка на гаражной распродаже, и всего этого у Картера не было. Меня это беспокоило: его ожидания могли оказаться чересчур высокими. Что, если у него не получится наладить контакт с Гэвином? То, что я чувствовала к Картеру, нельзя было сравнить ни с чем. Что-то особенно феерическое! Как никогда ни к кому другому! Благодаря ему я снова порхала, мне хотелось свернуть горы. Увы, ушло время, когда я могла бы думать только о себе. Приходилось думать о моем сыне, о том, как мое поведение скажется на нем. И все же, почему бы не попробовать? Мне нужно просто чуть-чуть рискнуть: пустить Картера в нашу жизнь и посмотреть, куда это нас заведет.

Когда мы добрались до бара, я быстренько переоделась в черные шортики и футболку с надписью «Фостеры» и, когда вышла из туалетной комнаты, удивилась, увидев, как уютно расположился за барной стойкой Картер.

Я встала за стойку и, подойдя поближе, остановилась напротив него.

– Кажется, ты домой собирался, – заметила я, наклонившись и опершись на локти.

Он пожал плечами и улыбнулся:

– А я так подумал: зачем плестись в пустой дом, когда можно устроиться тут и всю ночь любоваться на какую-нибудь заводную девчушку.

По моим пылающим щекам разлилась краска, пришлось прикусить губы, чтобы подавить мечтательную улыбку, в которой, я чувствовала, предательски расплывался мой рот.

– Ну, так не везет тебе. Нынче вечером я тут одна.

Нет, я совершенно не умею ловить комплименты.

– Тогда, полагаю, мне повезло, ведь ты – самая заводная и сексуальная женщина, какую я когда-либо видел.

Ну вот, ловись, ловись, рыбка… Уж как-то слишком сладко он поет.

Я перегнулась через стойку, чтоб быть поближе к нему, и он тоже придвинулся. Плевать мне было, что я на работе, мне безумно хотелось поцеловать его. Вечер только начался, вряд ли в баре уже собрались завсегдатаи, еще слишком рано.

Уставившись на его губы, я облизнула свои и услышала, как он тихонько застонал. Еще немного – и я могла дотянуться языком до его верхней губы…

– ОЙ!

Я отпрянула от Картера и вскрикнула, когда что-то шмякнуло меня по затылку.

Потирая ладонью место удара, я обернулась и увидела, как Ти Джей, воздев обе руки вверх, изображал победный танец.

– Прямое попадание, Морган! А значит, еще одно очко в мою пользу! – вопил он, отбегая к грифельной доске в противоположном от меня конце бара и выписывая на ней под его именем счет в свою пользу.

– Сукин сын, – выпалила я и, развернувшись, вновь оказалась лицом к Картеру.

– Ха, – смеясь, поинтересовался он, – это что еще за чертовщина?

Не успела я сообщить ему, что это просто Ти Джей дурачится, как подскочил виновник «преступления», затеявший дурачество, встал рядом со мной за стойкой бара и со стуком шлепнул на нее прямо перед Картером шарик пинг-понга.

– А это, старичок, пустячок, который нам угодно называть П.О.Р.Н.О.

– Ого, ваше и мое представление о порно немного отличаются, – сказал Картер, подобрал шарик и принялся катать его в руках.

– Нет-нет-нет. Не порно. П.О.Р.Н.О., – по буквам произнес Ти Джей.

Картер, похоже, совсем запутался.

– Это пустяк, забавная игра, в которую мы играем, когда тут народу мало, – объяснила я.

Ти Джей оперся одной рукой о стойку, другой подбоченился и произнес:

– Клэр, не принижай классности того, что есть в П.О.Р.Н.О. Ты совершенно обесцениваешь то единственное, что лишает меня желания убить себя всякий раз, когда я выхожу на работу. Чуток побольше уважения к П.О.Р.Н.О., будь добра.

Ти Джей перенес свое внимание на Картера:

– Правила придумала Клэр, – восторженно сообщил он, доставая из-под стойки листок бумаги.

– Правила? – переспросил Картер. – Вы разве не просто бросаетесь шариком в кого-нибудь?

Ти Джей подтолкнул листок бумаги к Картеру, тот взял его и стал внимательно читать.

– Au contraire[56], мой друг. В П.О.Р.Н.О. правила необходимы всегда и постоянно. А то ведь он бросит шарик, она бросит шарик, все они бросят шарик… анархия получится.