Шоколад или жизнь? - [92]

Я попросила кого-то позвонить доктору Джону Ричарду Корману. Сев на колени у края дороги, я вдруг почувствовала, что одежда на мне мокрая и липнет к телу. Вокруг были люди, но я не обращала на них внимания. Подошел Шульц, присел рядом и положил мне на руки два сухих спортивных костюма.

— Я ужасная мать, — всхлипнула я.

— Ты прекрасная мать, — отозвался Шульц. — Я только что рисковал жизнью, чтобы достать вам с Арчем сухую одежду. Почему бы тебе не поискать место, где можно переодеться?

Мои руки потянулись к его большому телу. Через секунду моя голова уже уютно устроилась у него на плече, и он промычал:

— Смотри, кто здесь.

Я обернулась. Джулиан Теллер. Облаченный в камуфляж, он шел ко мне:

— Я уже был на обратном пути — и тут взрывы.

Что сказать? Я дрожала. В этот момент подошел врач. Он выглядел очень серьезным, я приготовила себя к худшему…

— Ваш сын пришел в сознание и дышит нормально. Но нам необходимо понаблюдать его в течение суток, так что мы едем в больницу, — доложил медик.

Меня хватило только на то, чтобы кивнуть ему и отдать сухой спортивный костюм.

— Поехали, — сказал Шульц.

Еще надо было попросить главного копа позвонить Марле Корман и передать ей печальные вести о ее сестре. Я спросила Шульца, в состоянии ли он вести машину. Тот улыбнулся и проскрипел что-то насчет мачо… Я пошла переодеваться. Сисси куда-то пропала, и мы с Джулианом и Томом отправились вслед за «скорой».

В больнице было обычное оживление. Несмотря на сухую одежду, Арч дрожал. Пришлось попросить для него пару шерстяных одеял. В «скорой» его подсоединили к капельнице, на случай, если врачи решат прокапать ему антибиотик, лекарства от хрипа в легких или сосудосужающее, если вдруг у него разовьется шок. Я знаю, что должна была позвонить Джону Ричарду, но пока не могла отойти от Арча ни на секунду. После рентгена грудной клетки и анализа крови они наконец поместили его в отдельную палату в педиатрическом отделении. Пожалуй, я позволю Джону Ричарду заплатить по счетам больницы.

Несмотря на протесты Арча, Джулиан и я укутали его поплотнее одеялами. Шульц принес нам стулья, а сам пошел искать автомат с едой и напитками. Через десять минут он вернулся с четырьмя стаканчиками в картонной подставке: в одном была вода, в трех других — горячий шоколад. Шульц извинился перед Арчем, потому что медсестра сказала: «Только прозрачная чистая жидкость». Сын улыбнулся и сказал, что Тому придется купить ему молочный коктейль, когда он выйдет из больницы. Затем Арч отбросил одеяла и уселся, чтобы аккуратно взять из рук Тома стаканчик.

— Тебе и самому не мешало бы лечь в отдельную палату и пролечиться активированным углем, чтобы полностью вывести кантаридин, — пожурила я Шульца.

Он поднял свои замечательные пышные брови, полез в карман и достал какие-то таблетки.

— Кстати, об угле. Медсестра снабдила меня, когда я рассказал ей, что случилось. Можем принять вместе.

Мне не очень-то хотелось, но я повиновалась. На вкус все приятно, если запивать шоколадом. Затем Шульц подал стаканчик Джулиану:

— Что с тобой случилось?

Подросток шмыгнул носом:

— Когда я помогал генералу с подшивкой документов, нашел письмо из Юты, из ЗАГСа. Я был потрясен… Ну и убежал, подумать.

Джулиан коротко рассказал нам, что видел взрывы, когда уходил с хребта, где он тренировался разбивать лагерь. Генерал научил его всем премудростям кемпинга в ту ночь, когда у Джулиана должно было быть свидание с Сисси.

— Мне не хотелось, чтоб кто-то знал про мой уход, — объяснил он. — Но я решил вернуться. А когда увидел взрывы, то понял: они могут быть только в одном месте…

Я сообщила ему, что Адель погибла, сказала, что мне жаль его родителей, Брайана и Адель.

— Мои родители в Юте, — спокойно ответил Джулиан. Вдоль его ирокеза засохла грязь. Он выглядел изможденным. Арч по возможности выказывал ему самое доброе расположение.

— Где Бо? — спросил Джулиан.

На мой ответ он устало вздохнул:

— Генерал мне очень нравится. Я бы хотел помочь ему. Знаете, быть его опорой, когда ему придется пройти через испытания. Доктор Миллер всегда говорил мне: поддержка нужна всем.

Мне нечего было ответить. Я всегда старалась поддержать Джулиана, но почему-то это не срабатывало. А Филип Миллер, может быть, пытался поддерживать меня. Это тоже не сработало, несмотря на все его добрые намерения. Воскресив в памяти лицо Филипа и приложив немного усилий, чтобы отбросить свою гордость, я попросила у него прощения.

Через мгновение ко мне повернулся Джулиан:

— Моя стипендия в Элк-Парке будет действовать до следующего года. И я хотел бы закончить год, только мне негде жить, и нужна работа.

Он выжидательно смотрел на меня. Под глазами у него залегли круги. Я взглянула на Шульца, тот снова приподнял брови.

— У вас уже был жилец, — продолжал Джулиан. — Жиличка. Сисси рассказала. Я знаю, я не очень-то… образованный.

— Джулиан…

— Дай мне закончить. Я хочу спросить, не сможешь ли ты нанять меня в качестве помощника на банкеты? Обучить меня… Разреши мне снять комнату в твоем доме. Пожалуйста! — Я не успела ответить, а Джулиан широко улыбнулся: — Еще я могу помогать с Арчем. Я ему нравлюсь.