Шок будущего - [171]
Это наводит на мысль, что лучший способ обойтись с разгневанными или непокорными меньшинствами — больше открывать систему, вводя их в нее как полноценных партнеров, позволяя им участвовать в определении социальных целей, а не пытаться подвергать их остракизму или изолировать. Красный Китай, не допущенный в Организацию Объединенных Наций и широкое международное сообщество, с гораздо большей вероятностью дестабилизирует мир, чем включенный в систему. Молодые люди, искусственно вгоняемые в затянувшееся отрочество и лишенные права участвовать в принятии социальных решений, будут становиться все более и более нестабильными, и это создаст угрозу всей системе.
Короче говоря, в политике, в промышленности определить цели без участия тех, на ком это скажется, будет все труднее. Продолжение технократических процедур постановки целей сверху вниз приведет ко все большей социальной нестабильности, все меньшему контролю над силами перемен, ко все большей опасности катаклизма, гибельного для человека.
Чтобы руководить переменами, нам, следовательно, понадобится прояснение важных долгосрочных социальных целей и демократизация способа, которым мы достигаем их. А это означает не меньше чем следующую политическую революцию в технологических обществах — захватывающее дух утверждение народной демократии.
Пришло время драматической переоценки направлений перемен, переоценки, которую делают не политики, не социологи, не духовенство, не революционная элита, не техники, не ректоры колледжей, а все люди вместе. Нам нужно вполне буквально «идти к людям» с вопросом, которого им почти никогда не задавали: «Какой мир вы хотите через десять, двадцать или тридцать лет?»
Короче говоря, нам нужно инициировать непрерывный плебисцит о будущем.
Настал подходящий момент для формирования в каждом из высокотехнологичных государств движения за полный самопересмотр, общественную самопроверку, направленную на расширени и определение (в социальных и экономических терминах) целей «прогресса». На пороге нового тысячелетия, на грани нового этапа развития человечества мы вслепую мчимся в будущее. Но куда мы хотим идти?
Что произошло бы, если бы мы действительно попытались ответить на этот вопрос?
Представьте себе историческую драму, силовое и эволюционное воздействие, если каждое из высокотехнологичных государств определит ближайшие пять лет как период интенсивной национальной самооценки, если к концу пятилетия оно создаст собственную экспериментальную повестку дня будущего, программу, охватывающую не просто экономические цели, но, что так же важно, широкий набор социальных целей, если каждое государство заявит миру, чего оно хочет добиться для своего народа и человечества вообще за последние четверть века нашего тысячелетия.
Давайте созовем в каждой стране, каждом городе, каждой местности демократические правомочные ассамблеи, поручив им социальную инвентаризацию, поручив им определить и назначить приоритеты специфических социальных целей на остаток века.
Такие ассамблеи социального будущего могли бы представлять не просто географию, но социальные единицы — промышленников, рабочих, церкви, интеллектуальное сообщество, художников, женщин, этнические и религиозные группы, студентов — с организованным представительством также и тех, кто не входит в организации. Не существует совершенной техники, гарантирующей всем равное представительство или выявляющей желания бедных, молчаливых или изолированных. Но как только мы признаем необходимость учесть их, мы найдем способы. Действительно, проблема участия в определении будущего — это не просто проблема бедных, молчаливых или изолированных. Высокооплачиваемые администраторы, состоятельные профессионалы, чрезвычайно разговорчивые интеллектуалы и студенты рано или поздно чувствуют, что не могут уже оказывать влияние на направление и темп перемен. Присоединить их к системе, превратить их в часть руководящего механизма общества — самая насущная политическая задача идущего поколения. Представьте себе результат, если все, кому предстоит жить в будущем, могли бы высказать свои желания относительно будущего. Короче говоря, представьте себе грандиозное, глобальное упражнение в предварительной демократии.
Ассамблеи социального будущего не должны — а учитывая уровень быстротечности, и не могут — быть закрепленными постоянными институтами. Они могли бы принять форму специальных групп, создаваемых через регулярные промежутки времени с участием каждый раз разных представителей. Сегодня граждане, когда это нужно, работают в жюри присяжных.
Они отдают несколько дней или несколько недель своего времени этой службе, признавая, что система жюри — одна из гарантий демократии, что, хотя эта работа может доставлять неудобства, кто–то должен ее делать. Ассамблеи социального будущего можно было бы организовать подобным образом с постоянным потоком новых участников, собираемых вместе на короткое время для выполнения работы «консультантов по будущему» для общества.
Эти обычные граждане выражают волю многих людей, которых прежде не спрашивали.
Ассамблеи могли бы стать ратушами будущего, в которых миллионы помогают формировать собственные отдаленные судьбы.
Один из провозвестников «постиндустриального общества» Элвин Тоффлер, предсказавший многие черты современного общества еще в начале 80–х гг. прошлого века, в своем классическом труде раскладывает историю человечества на «технологические волны» (сравните с классиками политэкономии!). Одна технологическая волна сменяет другую, за сменой технологий происходит смена общественных формаций. По Тоффлеру, между социализмом в СССР и империализмом середины XX века в США особой разницы нет — и там, и здесь легко обнаружить черты индустриальной эпохи: централизованное жесткое управление и контроль и подавление социальной инициативы.
Элвин Тоффлер — известный американский философ, автор книг «Метаморфозы власти», «Шок будущего», «Третья волна».Новая книга Элвина и Хейди Тоффлер посвящена проблеме войны, которая рассматривается с точки зрения концепции волн социального развития. Это книга о будущих войнах и борьбе с ними. О мире — но войне в тех условиях XXI века, которые мы сами создаем в совместной гонке к враждебному будущему…
Перед вами — одна из самых влиятельных работ в жанре так называемой «социальной философии» — «Метаморфозы власти» Элвина Тоффлера. Книга, в которой развитие его оригинальных, ярких идей достигает уже кульминационной точки. Итак, происходят ли «метаморфозы власти» лишь на глобальном уровне — или, незаметные для нас, давно уже стали частью нашей повседневной, обыденной жизни? И что принесет нам это в грядущем — новые информационные войны и новый политический антагонизм, противостояние уже не между социальными, но между информационными системами? Двадцать первый век уже настал.
Элвин Тоффлер — известный американский философ, автор книг «Метаморфозы власти», «Шок будущего», «Третья волна». Новая книга Элвина и Хейди Тоффлер — о том, каким будет наш мир завтра. Кто обретет богатство, как это произойдет и что это значит для всех нас. Какие новые возможности откроет нам экономика будущего в столь различных областях, как здравоохранение, энергетика, мировые коммуникации, промышленность, сельское хозяйство.
Начать можно с начала, обратив внимание на заглавие книги, вернее — на подзаголовок: Die Geschichte einer Freundschaft, то есть «История (одной) дружбы». И сразу в памяти всплывает другая книга: в 1975 году уже старый Гершом Шолем опубликовал воспоминания о Вальтере Беньямине с точно таким же подзаголовком. Конечно, подзаголовок ни в том, ни в другом случае оригинальностью не отличается. И всё же невозможно отделаться от впечатления, что вышедшая значительно позднее книга Вицислы вступает в дискуссию с Шолемом, словно бы отвечая ему, что дружба-то была не одна.
Убедительный и настойчивый призыв Далай-ламы к ровесникам XXI века — молодым людям: отринуть национальные, религиозные и социальные различия между людьми и сделать сострадание движущей энергией жизни.
Первая в России книга о патафизике – аномальной научной дисциплине и феномене, находящемся у истоков ключевых явлений искусства и культуры XX века, таких как абсурдизм, дада, футуризм, сюрреализм, ситуационизм и др. Само слово было изобретено школьниками из Ренна и чаще всего ассоциируется с одим из них – поэтом и драматургом Альфредом Жарри (1873–1907). В книге английского писателя, исследователя и композитора рассматриваются основные принципы, символика и предмет патафизики, а также даётся широкий взгляд на развитие патафизических идей в трудах и в жизни А.
Михаил Наумович Эпштейн (р. 1950) – один из самых известных философов и теоретиков культуры постсоветского времени, автор множества публикаций в области филологии и лингвистики, заслуженный профессор Университета Эмори (Атланта, США). Еще в годы перестройки он сформулировал целый ряд новых философских принципов, поставил вопрос о возможности целенаправленного обогащения языковых систем и занялся разработкой проективного словаря гуманитарных наук. Всю свою карьеру Эпштейн методично нарушал границы и выходил за рамки существующих академических дисциплин и моделей мышления.
Люди странные? О да!А кто не согласен, пусть попробует объяснить что мы из себя представляем инопланетянам.
Эрик Вейнер сочетает свое увлечение философией с любовью к кругосветным путешествиям, отправляясь в паломничество, которое поведает об удивительных уроках жизни от великих мыслителей со всего мира — от Руссо до Ницше, от Конфуция до Симоны Вейль. Путешествуя на поезде (способ перемещения, идеально подходящий для раздумий), он преодолевает тысячи километров, делая остановки в Афинах, Дели, Вайоминге, Кони-Айленде, Франкфурте, чтобы открыть для себя изначальное предназначение философии: научить нас вести более мудрую, более осмысленную жизнь.