Шляпа комиссара - [27]

- Очень любезно с вашей стороны, - сказал адвокат. - У меня завтра утром заседание в суде, и надо еще просмотреть дело.

- Разумеется, - сказал Брумерус, и они замолчали. Немного позднее все стояли перед гаражом, головы были опущены, глаза искали следы колес. Следы эти были едва различимы. Грисбюль еще раз открыл ворота гаража, заглянул внутрь и вздохнул.

- Хотел бы я знать, - сказал Гроль, - как он оказался здесь! Ведь на машине он приехать не мог, а то бы она тут и стояла!

- Господин комиссар, - сказал Брумерус чуть ли не с жалостью, - он же не мог въехать в гараж, ведь ключ-то у меня! Если он приехал на машине, значит, он поставил ее на улице, в этом я уверен. Держу паря, если вы произведете экспертизу, вы найдете только оттиски моих собственных покрышек!

Гроль наклонился, взял щепотку земли, рассеянно растер ее, тяжело выпрямился, стряхнул грязь с пальцев. Он взглянул на Брумеруса и оказал:

- Вы правы. Никаких сомнений. Наверно, он приехал на поезде или на автобусе. Возможно также, что его кто-нибудь подвез и, высадив у калитки, уехал.

Он вздохнул. Он медленно направился к гравийной дорожке, и остальные последовали за ним.

- Надо установить личность убитого, - сказал Гроль. - Иначе мы вообще не сдвинемся с места.

7

Грисбюль глядел в окно в полицейском участке. Внизу, на улице, бесшумно отъехав, плавно увеличивала скорость «боргвард изабелла». Ассистент покивал головой вслед машине, о которой мечтал.

Метцендорфер поднялся сюда с ними всего на несколько минут.

- Сейчас я ничем не могу тебе немочь, - сказал он Марану. - Но я берусь за твое дело. И я позабочусь о Маргит. - Он сделал паузу и тихо прибавил: - Каждый день предварительного заключения вычитается из срока, так на это и смотри.

Маран не ответил, он даже не взглянул на адвоката и не поднял опущенной головы. Метцендорфер, беззвучно вздохнув', обратился к Гролю:

- Могу я получить копии показаний доктора Марана и господина Брумеруса? - и прибавил, когда комиссар помедлил с ответом: - Облегчите мне работу! Иначе ведь я смогу изучить протоколы, только когда они будут у следователя, а я хотел бы заняться этим делом уже сейчас.

Комиссар потер лысину и поморщился.

- Я знаю, - согласился адвокат, - вы не имеете права. Но даю вам слово, что я ими не воспользуюсь. Это был бы просто дружеский жест с вашей стороны!

Гроль поглядел на Метцендорфера так, словно хотел ответить: «С каких это пор мы друзья?» - и вздохнул. Тем не менее он сказал:

- Поднимитесь с нами!

В пыльно-серой комнате он просмотрел бумаги и, опустив голову, сказал Метцендорферу:

- Я понимаю ваши чувства, я понимаю вас, близкий друг - и вдруг такая история. Хочется его вытащить. А жена! Кто позаботится о ней? Ей придется отсюда уехать, ей нельзя оставаться в Бернеке, при виде ее все будут говорить или думать: ах, это та самая, что спала попеременно с двумя, ах, это та самая, из-за которой убили человека! Отвратительно. Но тут вы и самой лучшей защитой ничего не поправите. Единственное, что тут может выйти - и то если вам повезет, - это «неумышленное убийство неизвестного лица». Или скажем: покамест неизвестного.

Он пробормотал это очень тихо, чтобы Маран, сидевший у самого окна, ничего не разобрал. Но комиссар мог бы говорить и громко, ибо Маран явно не замечал происходившего вокруг него.

Метцендорфер только тихо вздохнул в ответ - это ясно показывало, что он знает, сколь скверно обстоят дела Марана.

Покуда Гроль вручал адвокату листки протоколов, Брумерус - Грисбюль видел это в окно - преспокойно сидел внизу в своей «боргвард изабелле», поигрывая рулем. Этого человека, казалось, ничто не могло задеть за живое. Он оставался невозмутим, он оставался высокомерен, он, казалось, забыл о женщине, из-за которой разыгралась эта трагедия. Он ее - так, наверно, выразился бы он, пользуясь привычным коммерческим лексиконом, - «списал». Ему уже нет дела ни до ее радостей, ни до ее горестей, ни до ее любви, ни до ее боли, он мысленно отметил ее знаком «бывшая» и причислил к ряду тех женщин, которые сыграли в его жизни свои маленькие, приятные для него роли. Теперь занавес опустился, на сцене идет перемена декораций, новая исполнительница уже загримировалась для него, а что касается ее текста, то хоть он и знает его наизусть, но слышать, как слетают эти слова с новых соблазнительных губ, все-таки каждый раз снова приятно. Он даст ей почитать «Лолиту», там, на даче, когда уберут труп - а это произойдет еще сегодня, - и постарается успокоить прессу, избежать скандальной шумихи. Ему нужно сохранить лицо перед заказчиками, а заказчиков можно подкупить - и в частном порядке, и, конечно, тем так называемым «общественным мнением», которое представляет газета «Бильд».

Грисбюль догадывался о мыслях этого могучего мужчины, к которому сейчас подсаживался адвокат. Вот они уже беседовали, и Грисбюль задумался, будет ли адвокат врачу добрым советчиком. Пусть он ему друг или был другом - мало ли какие новые выгодные связи откроет эта совместная поездка в машине.

Грисбюль услышал, как комиссар дает необходимые указания инспектору Биферли; Гроль облекал их в форму предложений, чтобы не вызывать у того чувства противоречия, он все-таки хорошо знал людей, этот Гроль!